Ромы

               
Поэма.
«Цыганы шумною толпой
По Бессарабии кочуют.
Они сегодня над рекой
В шатрах изодранных ночуют».
                А.С. Пушкин.

 Пролог.

История нас не обманет:
Давно на Ромейской земле,
Где табором жили цыгане,
Костры полыхали в огне.

И в Индии их находили
По звону гитар иногда.
Века мимо них проходили,
А их всё горела звезда.

Раскинут свой табор у речки,
Родится там отпрыск – цыган,
Но вновь покидают местечко,
Не веря в судьбу и обман.

В Сибири российской бескрайней,
Где снег и стоят холода,
И там ведь кочуют цыгане –
Им так предсказала судьба.

Теперь на Молдавских просторах,
Сейчас, где Сорокский  район,
Мелькают их шали в узорах.
И властвует гордо барон.

Цыгане горды с малолетства,
Лишь чувства с обидою тронь.
В судьбе их одно есть наследство-
Гитара, шатёр, резвый конь.

В толпе  ты цыганку  узнаешь
По длинной юбке расписной,
И звук монисто угадаешь,
По четкам,  сжатые  рукой.

Она всегда  кого-то  ищет,
В толпе базарной суеты,
То руку тянет, словно нищий,
Иль скажет: «Ромэ, подойди!
Жемчужный, дай я погадаю,
Судьбу твою колода знает,
Лишь ручку мне позолоти,
И будешь ты в объятьях рая…»

Ей серьги уши украшают.
 С колодой карт она дружна,
Глядишь, другому уж гадает,
Свой гонорар, взяв не спеша.

Но всем она лишь хочет счастья,
Что доброту приносит в дом,
А у самой в душе несчастье.
Читатель, убедишься в том.

Ведь говорят и говорили,
Что в дружбе с ведьмою цыган,
Нечистой он подвержен силе,
Где есть коварство и обман.

      “  Ки шан и Романы
       Адой сан  и човхани»,-
              что значит:
      «Куда идут цыгане,
        Там есть и ведьмы».

Однажды притчу мне раскрыли
Подруги: Надя и Любовь –
Они свидетелями были
Про быт цыганский и любовь.

Я постараюсь вам, читатель,
Всё что услышал донести.
А в том поможет мне Создатель –
Страницу лишь переверни.

Табор  на  Кавказе.

Я красоте Кавказских гор взирал,
Я любовался Эльбрусом всецело!
И от всего мой облик ликовал,
И думы улетали за пределы.
Я, к счастью своему, не видел меры –
Костром пылало сердце и горело.

Взгляни, мой друг хоть раз на Боргустан,
На Малое Седло взойди однажды –
Ты в мираже увидишь женский стан,
Вся панорама будет в перламутре,
В восходе солнца будущего утра,
И красоту увидит в этом каждый.

Ах, сколько песен о Кавказе
Сложил народ нашей страны,
Их пели всюду, в каждом разе:
И гимны, оды и псалмы.

Во многих странах свои горы:
И Альпы, Анды, Арарат,
Но к Эльбрусу все наши взоры –
Он нам отец и старший брат.

Однажды солнышко всходило,
Росой искрился Боргустан,
Глядит Эльбрус:  ах, что за диво –
Шатры, повозки, шум цыган.

И чья такая вся задумка,
Скажите, как теперь нам быть?
Здесь на Кавказе, у Подкумка
Цыганский табор будет жить.

Сегодня будут тут цыгане
Кибитки кругом расставлять,
И на ромашковой поляне
Костёр гореть будет опять.

Цыганам место приглянулось,
Его искали много раз,
Им, видно, счастье улыбнулось –
Их приютил седой Кавказ.

Жизнь протекала как обычно,
Под вечер с песней весей,
С людьми встречались из станицы,
Ну, воровали и коней.

ЛЮБВИ  ВОСТОРГ И СЛЕДОМ ДРАМА.

Цыган Данил - Янга был молод,
Его горящий взгляд играл,
Не зря в него влюбилась сходу
Молодка табора Иврал.

Бывало,  Янга оседлает
Наирезвейшего коня,
А перед ним Иврал сияет,
Красою юношу пленя.

Её монисто, серьги, кудри
Прельщали юношу всегда.
Она как солнца лучик утром,
Любви взошедшая звезда.

Ну, что сказать – любовь взыграла,
Ведь на земле бывает так:
Лишь только юность наступала,
Горит сердечко, как маяк.

Её душа от счастья пела,
Она была горда собой,
Теперь в руках любое дело
Горело яркою свечой.

Но часто в вечер на закате
Придёт к Подкумку не спеша,
Тут сердце девичье заплачет,
И просит песню спеть душа.


 Песня  Иврал.

1.Вот месяц взошёл молодой,
В сиянии всё заблестело.
Приди ко мне, мой дорогой,
Я встречи с тобою хотела.

2.Люблю тебя, милый мой Янга,
Всю душу открыла тебе.
Ты видишь – страдает цыганка,
Но верю своей я судьбе.

3.Давай оседлаем коня,
Промчимся казачьей станицей,
Нам будет с тобой веселей,
Но это мне только лишь снится.

4.В весёлую свадьбу цыган
(она уже не за горами)
Взыграет цыганский майдан,
Сиять будет ночью кострами.

5.Ответим согласием судьбе,
Нам многое в жизни не надо,
Ведь есть же любовь на земле,
А это, мой милый, не мало.

Ходила часто эта пара
К Подкумку вечером гулять.
С зарёй рассветною, бывало,
Вернутся к табору опять.

Но мы напомнить бы хотели:
На правом речки берегу
Давно станичники осели,
Казачью славу берегут.

Их атаман - прекрасный воин
Из казаков отважный сын,
Крестом Георгия достоин,
Его же имя – Константин.

Казачки часто собирались
К Подкумку в вечер на заре,
И в песнях будто состязались –
Их слышал табор вдалеке.

Вот так и было: в час заката
То песни табор запевал,
То хор казачий (все девчата)
На песню песней отвечал.

И вот однажды, проезжая,
Цыган, казачий видя хор,
С коня тихонечко слезая,
Пытливый свой направил взор
На вокалистку и певицу
Лицом прекрасную девицу,
Каких не видел до сих пор.

Казачка пела всей душою,
Задор играл в её глазах.
Цыган лишился вдруг покоя,
Как будто был на небесах.

И ведь слились в одно мгновение
Два взгляда пары молодой,
Он видел только озарение,
Казачка вымолвила: «Ой!».

Но вдруг очнулся цыган Янга
От взора девы молодой,
Сел на коня и по полянке
Пустился к табору стрелой.

Его у табора встречала
Иврал, качая головой,
А пред глазами всё стояла
Казачка с русою косой.

Так время шло,  и табор знает,
Что эти юные сердца
В любви друг друга понимают
И,  кажется, что нет конца
Взаимным чувствам понимания
(но упаси Бог расставания),
Они почти уж у венца.

Цыганам всё это не ново,
Не надо Бога призывать –
Ведь табор к свадьбе весь готовый,
Пора поляну накрывать.

Барон на пару засмотрелся,
Огнём взыграла тут же кровь,
Давнишней мыслью загорелся:
«Ах, где ты прежняя любовь?»

Янга влюблёнными глазами
Смотрел на славную Иврал,
Но часто в мыслях со слезами
Казачки видел идеал.

И надо вам сказать, что Янга
В станице часто стал бывать,
А там, бывало, средь гулянки
Казачку смог он повидать.

И вот однажды, так случилось,
К нему казачка подошла,
У Янги сердце рьяно билось,
Она сказала, не спеша:

«Ну, что цыган, стоишь унылый,
Пойдём к нам в круг, там веселей,
Иль всё ты думаешь о милой?
Не хмурь ка ты своих бровей».

И тут казачка свою руку
Цыгану нежно подала.
Ну, что сказать, ведь их к Подкумку
Тропинка тихо повела.

На берегу остановились,
Луна купалась в той реке,
И искры в их глазах искрились,
Как предсказание судьбе.

Потом свидания повторялись
На берегу горной реки,
Уже осознанно встречались,
И скрыть все чувства не могли.

Цыган  Янга.

А на одном таком свиданье,
Когда день ночи уступал,
Горя цыган от ликования,
Казачке нежно прошептал:

«Когда ты в первый раз взглянула
В мои цыганские глаза,
Ты мою жизнь перевернула,
Поверь, откуда-то слеза,
Как будто капелька души
Пропела: как вы хороши,
И я сказал: она моя!

Судьба намёки понимает,
И ты меня должна понять,
Нам ничего не помешает –
Моей женой должна ты стать!

Я холостой, жён не имею,
Я будто ждал тебя всю жизнь,
Сердечко я твоё согрею,
Ну, если хочешь, помолись.

У нас со временем с тобою
Кибитка будет и шатёр.
Кивни лишь только головою,
И мы зажжём любви костёр.

Мы в разных странах побываем,
Увидишь Индию, Непал,
Молдавию с её садами,
Наш табор всюду побывал.

Я подарю тебе монисто,
Царицей в жизни будешь ты,
Я на тебя буду молиться,
И все цветы, что есть – твои.

В моей судьбе ты есть – надежда
Любви и счастья,  доброты.
А имя славное,  Надежда,
Любовь моя, ведь – это ты!»

Сверкая страстными очами,
Надежде Янга говорил,
Как будто жизнь ей всю, вручая
Из всех мужских, стараясь сил.

Казачка  Надя.

Казачка слушала, молчала,
Не отводя, от Янги глаз,
А сердце трепетно стучало –
Ведь для неё всё в первый раз.

Она и рук не отнимала,
Её ладонь в его руке,
А сердце тоже трепетало,
Но покориться, чтоб судьбе
Родство казачье не давало
(она напомнила себе).

«Ах, Янга, парень ты удалый,
В тебя влюбиться – нет греха,
И ум в тебе, гляжу, немалый,
Ты просто милая душа.

Ведь мы случайно повстречались,
Неравнодушен ты ко мне,
И я, нисколько не печалясь,
Открыла душу всю тебе.

Мы проводили с тобой встречи,
Меня ты нежно обнимал,
Всё подтвердить лишь может речка,
Ты вёл себя, как идеал.

Безвинны были поцелуи,
Хотя брала нас нежно дрожь,
И избежав греховной бури,
Не прятала нас ночью рожь.

Любить тебя, я уж сказала,
Любая б в радости была.
Нам надо всё начать сначала –
Ведь я есть – дочка казака.

У казаков свои устои,
Они их с детства берегут.
Пойти же против дедов воли,
Я, милый, просто не могу.

Принять к себе тебя мы можем,
Средь разных наций есть цыган.
Тогда и брак с тобой возможен –
Переходи-ка лучше к нам.

И кони есть у нас лихие,
Тебе всё будет по душе,
А горы чудные какие,
Тебе понравились уже.

Ну, не могу, пойми, мой Янга,
Казачью веру я предать.
Да и тебя ведь ждёт цыганка,
Нельзя её тебе терять.

Дай на губах твоих, мой милый,
Оставлю я свой поцелуй,
Не будь в судьбе своей унылый,
Не надо, Янга, не горюй».

Вот так закончила правдиво
Казачка праведную мысль.
По разным тропкам, молчаливо,
Они навеки разошлись.
=====================

Цыгане, вскорости, сыграли
Большую свадьбу молодым,
Они и пели и плясали,
«и коромыслом стоял дым».

Но веселее всех цыганка,
Иврал пустилась смело в пляс:
«Ах, ненаглядный, милый Янга,
Нет никого счастливей нас!»

Воскликнув громко, тётя Фаня:
«Пусть смотрят все сейчас на нас!»-
Сверкнув золотыми зубами,
Пошла под «Цыганочку» в пляс.

Станица слушала те звуки,
Что ветер нёс из-за реки.
«Цыгана кончились все муки», -
смеясь, сказали старики.

Казачки на берег ходили
Послушать свадебный тот хор,
О чём-то тихо говорили,
На Надю нежно кинув взор.

Она стояла, улыбалась,
В глазах сверкали огоньки.
Луна на небе показалась
Вся в отражении реки.

Под вечер горы присмирели,
Прикрывшись смуглой пеленой.
Они на это всё смотрели
С какой-то нежною тоской.

Заря на небе догорала,
Казачки песни пели вновь,
Надежда лихо запевала
Про счастье, верную любовь.

           ================

Наутро табор с места снялся,
Повозки тащатся цыган,
Но в памяти мираж остался:
Эльбрус, Подкумок, Боргустан.

Станица тоже наблюдала,
Как табор двинулся в поход,
И счастья доброго желала –
Пусть им в судьбе поможет Бог!

Когда же первый лучик утра
Блеснул с небес из далека,
От табора плыл голос будто:
«Прощай, казачка, навсегда…»

Красиво солнце поднималось,
И вдалеке осела пыль.
Наверно, в таборе осталась,
Как драма в жизни эта быль.

P.S.  В поэму вошли эпизоды из жизни цыганского табора, изложенные автору Любовью  Петик ( г. Кишинёв, Молдова), за что он её сердечно и благодарит.