Божественная печаль

Осенний ветер, песней заунывной,
До слёз растрогал тучи, в небесах.
Чьи слёзы чистые, как будто бы роса,
На стёклах пишут образ Бога, дивный.

Его узнал  я по большим глазам,
Способным видеть мир весь необъятный,
И по руке – в знамении понятном;
По волосам, текущим по плечам.

Он осенял крестом волшебный мир,
Любуясь осенью, блестящей под слезами,
Её одеждою, представленной листами…
Смотрел на мир, который сотворил.

В Его глазах, в их дивной глубине,
Таились мысли о красе природы
И о слезах осенней непогоды,
О неотвратном приближении к зиме…

Мысль о зиме ли, родила слезу?
Она  щекой святой теперь скользила,
Ещё роднее сделав Образ милый –
До кома в горле, щекотания в носу.

Слезинки туч стекали по стеклу,
Но не смывали лик Святого Старца.
Бог был седым, и он не улыбался.
Он видел мир, что был подвластен злу.

Зло затаилось в людях, в их делах,
В бесчинствах золота над миром и добром…
Отсюда, видимо, волос тех серебро,
Его печаль на старческих губах.

Он видел войны, взрывы и огонь,
Как торжествует зло войны над миром,
Как топчет золото – добро – Его кумира…
Немого зрителя претила Ему роль!

Хотелось крикнуть  варварам войны:
«Не смейте сеять  смерть свою повсюду!..
Иначе, всех уничтожать вас буду -
За море крови, горя и вины!»

И Бог расплакался, и утонул в слезах.
Смешались вместе слёзы туч и Бога.
Ручьи из слёз бежали по дорогам,
И капли-слёзы висли на листах…