Гастролёрка

В портрете модницы старинном
Вдруг разглядел случайно я
Мазок кокетливый в невинном
Убранстве будничного дня.

Её красивая фигура
Из подземелий затхлой тьмы
Глядела чувственной натурой
С укором авторским немым.

Изящность чокер-паутинки,
Цепь ожерелья на холсте
Раскрыли готскую блондинку,
Дань отдавая красоте.

Оборки, кружевные ленты,
Колье, ландскнехтные плиссе.
Художник так писал фрагменты,
Как зарисовки для эссе.

Декоративные разрезы,
Узорный лиф и декольте
Собой являли антитезу
Закрепощенью в темноте.

Лирично передать фривольность
Мог только истинный знаток,
Кто легкомысленную вольность
Вдыхал, как полевой цветок,

С невинных губ и украшений,
С причёски в сетке золотой
И в блеске глаз века лишений
Пронзал надеждой молодой,

Что выйдет юность из затменья
Новорождённою звездой
И, наслаждаясь избавленьем,
Не станет чьей-нибудь бедой.

И, может быть, в соблазне Гредхен
Не Фауст вовсе виноват
И смысл весь в Завете Ветхом,
Что грешен тот, кто не женат?

Не потому ль, святая дева,
Так инкрустирован твой лик?
Удел тебе всегда быть первой
И муж твой – бог, а не старик.

Она таинственно-желанна,
Но лишь собой увлечена
И потому непостоянна,
Как одинокая луна.

Торопится успеть в театр,
Всем показаться норовит.
Её несёт ночной фиакр
Туда, где зал боготворит.

На пальцах перстни, как стигматы.
Корсет шнурами перевить
Спешит её слуга косматый,
Потуже стягивая нить.

И, пряча робость за кулисы
Под шум оваций и мольбы
В наряде чувственной актрисы
Она блистает для толпы.

Гудит взволнованно галёрка.
Витиеватый дым клубит.
Танцует лихо гастролёрка.
И, вырываясь из орбит,

Костюм эпохи Ренессанса
Кулон сакральный естества
Бросает в дрожь от страсти танца
И драматизма мастерства.

Взлетают руки в пышных буфах.
Бареты бархатной перо
Сердца и души режет в муках,
Расписывает их нутро.

И наполняются отрадой,
Воспламеняются сердца.
А дева пляшет им в награду
За сотворение отца.

В её кокетливо-беспечной,
Игривой пляске роковой
Витает образ темы вечной
Любви желанной половой.

Такая грация, пластичность,
Манит и дразнит всех мужчин,
Как обнаженная античность
Взирает чувственно с картин.

И в наши дни искать богиню,
Творить в своих сердцах любовь,
Как изваяния святыня,
Красивая пророчит вновь.