ВЗ Общага. Наши гости

Это было ещё до ВЗ.

Слон.
Среднего роста, щупленький парнишка. Слон был из Бийска, как и я; уехал давно, но в Бийске о его "подвигах" всё ещё ходили многочисленные легенды. Из института его выперли за то, что однажды он врезал толстопузому огромному майору Кропанину. Одним ударом уложил майора посреди коридора на полчаса. За дело, за измывательства над студентами. Но кого интересуют такая мелочь как студенты и справедливость, когда речь идёт о майоре? И Слон вылетел из института. Ушел в свободный полёт.
Нет, ну мы были не настолько близки, чтобы любоваться его "хоботом" , но известно, что такую кличку дают не напрасно. Снаружи, характерными чертами Слона были шляпа и пафос. "Парень, ты заглянул в жопу тигру!"  - с этих слов, обычно, начиналась драка. А драться Слон любил и умел. Сильно любил и хорошо умел. КМС по боксу + богатый опыт уличных драк. К 412й он отношения не имел, но иногда заскакивал "на пиво".

Медный.
Скромняга и тихоня. Среднего роста, коренастый, широкий, едва не квадратный. Спецназ. Всегда спокойный, корректный, он не пил, он расслаблялся. Лишь однажды он перебрал и сказал Гене: "Нет, ну три бычка, вроде тебя, могли бы меня завалить. Пока я первых двух буду убивать, третий сзади по башке саданёт чем-нибудь тяжеленьким. Пьяный Гена, разумеется, возмутился, и разговор перешел в иную плоскость. Медный снисходительно хмыкнул: "Ну, ты хоть нож возьми. для интереса. А я буду смотреть только в зеркало". Гена схватил со стола нож, и завертелось. Правда, ненадолго. Через пару минут Медному надоели Генины ужимки и прыжки, и он применил что-то хитрое, и нож отлетел в угол, а Гена, всеми своими центнерами, грохнулся на пол. Медный спокойно подошел, и аккуратно наступил Гене на печень. "Ну, вот, я тебя зафиксировал, продолжаю работать с первым". Лишь после этого он отвёл взгляд от зеркала и ушел в туалет. Вернулся смущенным: "Ну, вот, на кофте новые карманы появились". И действительно, Гена не зря махал ножиком. На кофте с боков оказались почти симметричные разрезы. Рубашка не пострадала.

Лютый.
Самый добродушный парень из компании. А кличка - лишь трансформация фамилии. Мартыненко стало Мартин. И дальше - в Мартин Лютер Кинг. А уже Лютер стал "лютым" :) И только потом Лютер стал Лютым :) Гена пытался, правда, и "кинг" обыграть, и пару раз заикнулся: "Мартин- Лютый Клитор" - но нет, не прижилось.  Так и остался Лютый Лютым и, иногда, Мартином. Девушки звали его "Лютик".


Бородулин.
Нет, ну, это даже не кличка. Это - стиль. И ещё немножко фантазии. "Мужики, кому бабу надо? Хорошая баба! " Всякий раз он заходил в 412 с этими словами. Вместо здрассьте. Ну, просто, поручик Ржевский какой-то: "Мужики, кому бабу надо? Сам бы хотел, да одногруппница, не удобно получается"  "Мужики, кому бабу надо? В соседней комнате. Себе готовил, да не встал! - А ты его вилочкой заправлять не пробовал?" Красавчик. Бонвиван. И если делился бабами, значит и правда, проблемы замучили.

Зяма.
Зямой называли Володю. За его пристрастие к одесским песням, и в частности к песенке про Зяму. "Бил наш Зяма тихий-мирный, грозен интеллект. И имел Он ювелирный, лучший ин прошпект..." Наш Зяма не был тихим. Он был весёлым и бесстрашным. Весело играл песенки на гитаре. Весело шутил. Когда какой-то чудак окрысился на его пса, было сказано: "Да у него все документы есть, а ты - козёл беспаспортный!" Да, это было сказано!
И с женщинами Зяма знакомился с помощью пёсика. Его кобелёк обожал юбки. Зяма, понятно, очень извинялся. Очень-очень . Иногда утром :)
И кстати. В компании вообще любили песни под гитару. Исполняли неплохо, и на гитаре бренчали практически все. Особых виртуозов не было, но десяток аккордов знал практически каждый. Даже пьяный Гена, и тот бывало брал в руки инструмент, непослушными пальцами зажимал Ля-минор и стучал по струнам. Песня шла своим чередом, а Гена продолжал выжимать из Ля-минора все возможные звукосочетания. Примерно к середине песни Гена спохватывался, медленно и тщательно переставлял пальцы на Ре-минор, и остаток песни доигрывал уже на нем. Таким незамысловатым способом Гена играл любую песню. И если кто-то не знал аккордов, гитару вручали Гене - Гена не подведёт. Впрочем, куда чаще, гитару у Гены отбирали. На долю Гены оставалось произведение с трагическим названием "Смерть клопа". Исполнялся этот реквием так. Ногтем указательного пальца медленно скребли по шестой струне, извлекая звук приоткрывающейся калитки, после чего-либо резко били по гитаре. Становилось понятно: чья-то жизнь оборвалась. Возможно, и клопа. Гена вдохновенно исполнял "Смерть клопа", а после за гитару брался Паша-гава или Мосен. Тут уже все аккорды были на своих местах, и песня ширилась, множилась и набирала силу. Начинал, обычно, Шмен или Мосен:
"Ты помнишь, Веня, какое было время?
Ты помнишь, Веня? -  революция была.
Тогда из пушки жахнули евреев,
Потом из пушки жахнули царя.
Теперь-то ясно, что жа-а-а-а-а-хнули не зря!
А за совейскую власть!"
Это "а-а-а" с каждым новым "а" повышалось, и к исполнителю подключались все новые и новые голоса, и последнее "а" пелось уже на пределе громкости.
"Ты помнишь, Веня, в Зимний мы ворвались
А там стояла баба голая, без рук.
Так вот теперь болезнью этой бабы
Вдруг заболел наш ротный политрук
Теперь-то ясно, что за-а-а-а-а-болел не зря.
А за совейскую власть!"
И вновь "а-а-а" которое завершалось уже запредельно громким рёвом из многих глоток. Пели уже все, даже те, кто и петь-то не умел, а мог вот только так во всю свою лужёную глотку орать "Ааа..."
Репертуар был широк. И бардовская песня, и русские народные, и слезливые романсы, и блатные, а точнее, приблатнённые.
"Вот я откинулся, какой базар-вокзал.
Купил билет себе в колхоз "Большое дышло"
Ведь я железно с бандитизмом завязал.
Всё по уму, но лажа всё же вышла.
Секи начальник, я гулял на склоне дня,
Глазел на шлюх, и мирно кушал пончик...
Секу, хиляет этот фраер на меня,
И мне кричит "А ну, козёл, гони червончик"...
Кончалась песня трагически но с оптимизмом "И вот я здесь, а морда эта в морге"...
С удовольствием пели из Бичевской, Окуджаву "Ваше благородие", Высоцкого "Таганку", Дольского "Рецепты коктейлей" и прочая, и прочая. Вот чего никогда не было в репертуаре, так это патриотических песен. Все эти БАМы, комсомолы и гимны прогрессивной молодёжи уважением не пользовались. Да вообще невозможно было представить себе компанию, которая под водочку, или на сухую начала бы распевать
"Веселей, ребята, выпало нам
Строить путь железный, а короче БАМ"
Тем более, что был парень, успевший и на БАМе поработать и прекрасно знающий нравы этой "Комсомольско-молодёжной стройки". Кличка этого "забайкальского комсомольца" была Хмырь. Ни слухом, ни голосом Хмырь не отличался. Во время песенных застолий он тихонько, но с чувством гундел себе под нос. Но само ощущение причастности к песне вызывало на его лице блаженную улыбку...


Бес и Балбес.
Они были какие-то одинаковые, и я их вечно путал. Кажется, один из них горел в танке, а другой лечился от триппера. Или наоборот. Поэтому расскажу про одного из них, а другой пускай сам решает, кто есть кто.
Кстати, о триппере. Зацепил его Балбес где-то в своей общаге, а в нашу пришел за утешением и лечением.
Ну, утешили его быстро. Не напрасно на кухне регулярно кипели стерилизаторы, да так, что антибиотиками воняло на всю округу. Однако Балбесу было категорически объявлено, что антибиотики - это вчерашний день, а современный подход к лечению - это аюрведа и феншуй. Все болезни от нервов, так? Вот и лечение будет через нервы. Если каждый день полчаса стоять на голове, кровь будет притекать к мозгу, улучшая его снабжение. И он начнёт бороться с триппером сам. Да ещё и поумнеть можно через это дело...
Увы. Балбес не поумнел, и через неделю опять припёрся. На сей раз решили бороться с триппером с помощью окружающей среды. Раз уж такой зловредный микроб попался, что его даже стояние на голове не берёт. Все ведь знают, что повышение температуры вызывает дополнительную продукцию интерферона. Нет-нет, баня не поможет, потому что нужно нагревать больное место. Берёшь тазик, наливаешь кипяточка, чтобы рука не терпела, и сидишь посередине, пока не остынет...
Ошпарив яйца, Балбес разочаровался в современной медицине и побрёл сдаваться в НКВД (Новосибирский кожвендиспансер :)
Впрочем, далеко не все шутки моих соседей были столь милые и невинные. Однажды Балбес заявился в слезах. Месяцем раньше к нему подселили какого-то бывшего уголовника, а нынче Балбес застал этого уголовника со своей бабой. Очень расстроился. Мало того, что Балбес был не боец - плюгавый, какой-то, вечно пришибленный - так ещё и баба его вспомнила: "Ой! Наверное, он меня изнасиловал..."  А Балбес лишь всхлипывал: "Я её так любил! В мой день рождения! Хоть бы выбрали другой день!"
Даже не дослушав до конца Шмен метнулся в общагу к Балбесу, пылая благородным негодованием и жаждой мести за поруганную честь товарища. Вышиб дверь в туалет, выволок оттуда этого злосчастного уголовника, и так его измудохал, что тот очнулся уже в реанимации через пару месяцев борьбы за его паскудную жизнь. Грозили большие срока. Оказалось Шмен не дослушал главного: перед тем как уйти плакать, Балбес пару раз угостил своего обидчика гантелькой по башке, по неразумной. Когда "уголок" с трудом, но очнулся, и побрёл в туалет, где его и застал Шмен.
В общем, всё это дело уже тянуло на "тяжкие телесные", как минимум. Но тут изворотливый еврейский ум нашел выход, который устроил всех. Баба Балбеса написала заявление об изнасиловании. Ага! И вот уже "уголок" чешет репу: и срок реальный, и рецидив, и статья позорная... На том и порешили, и все дела закрыли. Хэппи энд.
А однажды Балбес косил от армии... в психушке. Рассказов было много. А однажды их вывели на работы, грузить уголь "Ну, кидаю тихо-вяло, а эти психи работают как сумасшедшие. И тут один из них бросил лопату - Надоело! - и побрёл прочь. Бригадир, тоже из психов, хватает лопату и со всей дури по башке. Я как это увидал - начал кидать почище всех психов!"

Паша-Гава.
Понятно, что Павел. А "Гава" - это уже характер. То есть, не полное говно, но где-то рядом. При моих соседях он был тише воды. А потом распоясался. В то время в моде было каратэ и прочее рукомашество и дрыгоножество. Вот и Паша был таким старательным каратистом-надомником. Перед зеркалом разучивал позы и удары. Однажды вечерком сидим мирно, ни кого не трогаем, заявился: "А знаете, что я сейчас буду делать? Игорька физдить!" Красавчик. Самоутвердиться решил.
Пока он неуклюже крутил свой "хвост дракона", позабыл про задницу. Пришлось пнуть по ней от души, так что Паша едва двери не вынес. В комнате напротив. Наша-то была не заперта :) Дружный смех случайных зрителей показал Паше, что его призвание не каратэ. Его призвание - дарить людям радость :)

Бугор.
Мощный, угрюмый, квадратный. Был похож на медведя. (Особенно умом :) Однажды на дискотеке до него домотались трое. Он повел из за общагу, по дороге отказываясь от многочисленных предложений помочь. Вернулся через пять минут, презрительно бросив оставшимся: "Салобоны!" Про него рассказывали разные разности, которые повторять не хочется. В 412 он появлялся лишь однажды. Возвращаюсь с занятий и наблюдаю картину маслом. Гена у себя на койке, белее простыни. В глазах - ужас. Пот стекает по вискам. Задумчивый Бугор сидит рядом - уперся Гене в шею ножом и поигрывает им нежно: "Повтори, что ты про мою жену сказал! Я тебя, сука, сейчас запорю" А струйка крови, лениво течет из-под ножа на подушку.
Кстати, с женой-то Бугор уже пару лет, как разошелся. Видно, ностальгия замучила. "- Да, ни хера он не говорил, тебе всё наврали. - А ты откуда знаешь? - Сам слышал". Бугор в ярости швырнул нож об пол - ручка разлетелась на куски. Потом мы им резали колбасу.

Впрочем, резать парней приходили частенько. Только на моей памяти раз семь. И с нервами, и по пьянке, и просто так. Не удивительно, конечно. Было за что. И девок они перепортили без счёту, и рогов наставили - лес густой... Впрочем, о своих амурных подвигах они не распространялись, и я не буду.
Но и в драках успели отличиться. По весне, так и вовсе, каждый день одежду отстирывали от крови. Чужой, разумеется. Однажды отстирывали от своей: "Да. На этот раз попались не дилетанты..."

"Где Шмен?! Я его щас зарежу, суку!" - незнакомый парень вломился в комнату, размахивая ножом. Кроме меня в комнате явно никого не было. Но парень продолжал метаться и орать: "Где Шмен?!" Нервный такой парень попался. Взвинченный. "Ну, чего ты разорался. Видишь же - нет его. Хочешь зарезать - сиди, жди. Придёт - тогда и зарежешь". Парень присел на стул. "Ну, и за что ты Шмена зарезать хочешь?" "Я знаю за что!".
Ну, и ладно. Знает, и хорошо. Вот если бы не знал - было бы плохо. Я больше его ни о чем не стал расспрашивать, занялся своими делами. А в комнату, как обычно, кто-то заходил, выходил... На нервного парня не обращали внимания. Разве что, так, вполголоса поинтересуются: "А это кто?" "Да не знаю я. Говорит, что Шмена резать пришел". "А-а. Ну-ну" - к парню сразу же теряли интерес. Мало ли их таких ходит - Шмена резать. «Что-то Шмена всё нет и нет. Может в другой раз его зарежешь?" До парня, наконец, дошёл весь комизм ситуации. Он встал и тихо ушёл, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Нож остался лежать на столе. Хороший нож.
"Шмен, тут опять тебя резать приходили". "Да? А кто?" "Не знаю, он не представился".
И так постоянно. Приходят, наскандалят и не возвращаются.


Малыш.
Мягкий, добрый... Увы. Судьба выбирает за нас. Заступился в кафе за официантку. На выходе его ждали трое. Во время драки один из подонков приложился затылком о поребрик. Оказался сынком какой-то шишки из обкома. Малышу дали пять лет.
Вновь мы встретились уже  на третьем курсе. Выпустили по амнистии. Не узнал.
- Привет, Малыш!
Теперь узнал. Кличка напомнила. Очень переживал и просил, чтобы я никому не говорил.

Мелих.
Жгучий брюнет, усатый Сашка Мелихов жил в одной из комнат по соседству. Староватый для студента - 31 год - он недавно женился. Обычно, он забегал в 412ю просто поболтать о минувших днях. Зато жена его нередко заглядывала в нашу комнату. Светленькая, яркая, приятно посмотреть. Тем более, что она не очень-то скрывала то, на что приятно посмотреть... Такой вот диссонанс - посмотреть приятно, а послушать не очень.
Напилась однажды. Всё растрепала. Особенно про их жизнь с Мелихом во всех её похабных подробностях. И то, как она строила из себя целочку, для наивного муженька. Разумеется, Сашке я ничего не сказал. Это - не та правда, которая пригодится. А с её стороны это было предательство не только мужа, но и чего-то более высокого, чему нет имени. Того, что не даёт человеку окончательно оскотиниться.

Хмырь.
Да, и Толик тоже просил меня, чтобы я не очень распространялся о его подвигах. Толик, который прошел "Крым и Рым".
Повдоль лба у него шел ровный белый шрам. От вопросов отшучивался: "Да вот, хотели по жопе пнуть, а я увернулся"
Оказалось, это жена в расстройстве швырнула в него металлической тарелкой "Очень удачно всё получилось"
После того, как Толик не смог сдать немецкий, он уехал на БАМ. Суровый край и дикие нравы закалили характер, и без того не слабый.
Когда пьяный Гена начал махать перед носом у Толика кулаками, тот лишь прогундосил: "Ну, Гена, ну, не надо" - и пошёл в туалет. Мимоходом, никто ничего не заметил, но я уловил этот удар локтем, а Гена почувствовал. Отлетел метра на три и упал в кресло. Чистый нокаут. По щеке его картинно, как в плохих фильмах, потекла струйка крови. А Толик уходил, не обернувшись.

Мосен.
Умничка, интеллигент. Взяв тарелку слипшихся пельменей в студенческой столовой, вяло поковырял их вилкой и отнёс на мойку. Возмущённая мойщица разоралась: вот, мол, мы в войну говно жрали, а эти до того зажрались, что уже пельменями гребуют...! На что Мосен своим мягким голосом ответил: "Доварите и съешьте"

Сколько их было; весёлых и угрюмых, жестких и добрых, разных и не очень. И каждый оставил отметку в душе, черточку, строчку.
Но встречались и вовсе феномены.

Андрюша.
Тоненький голосок с каким-то повизгиванием: "Ииигой! Я вот что думаю, взять кгужку Эсмайха, шьянг и цапку. Лежишь, захотел пивка, снял цапку и есть!" "Ага, Андрюша, и ещё катетер поставить для верности. Чтобы уже совсем не вставать" Широкий лоб, раздвоенный нос, феноменальная память. Перевелся из Универа потому что  ему там стало скучно. Читал методом скорочтения, но не повдоль страницы и не наискосок, а делил её на три части - три точки фиксации взгляда. Запоминал при этом до 80% наизусть, а остальное - близко к тексту. Любимое развлечение - почитать с похмелья "Математический анализ", "Высшую математику" и прочее в этом духе. А с похмелья он бывал частенько. Смешной и милый, пока трезвый. Моя знакомая кормила его чипсами из рук, как собачку, и оба хохотали...
Бросал пить Андрюша за неделю до экзаменов. А потом посылал домой телеграммы: "Первый экзамен сдал на пять" После этого просветление заканчивалось. Андрюша начинал бухать. По черному. "Второй экзамен сдал на четыре" Но праздник продолжался. Андрюша выливал на себя с полведра одеколона и прикидывался, что волнуется. На самом деле он просто был пьян в уматинушку. "Третий экзамен сдал" Четвертый экзамен Андрюша сдать уже не мог. Не доходил. Это его отрезвляло. Три дня проходили в трезвости и самоуничижении. Следующий экзамен Андрюша сдавал на пять, и всё повторялось.
Пил Андрюша разборчиво, со смыслом. "Ииигой, эту недею буду пить ,ом!" И пил только ром. "А эту недею буду пить сухонькое" Не удивлюсь, если график был у него расписан на весь год. Весь год Андрюша был подшофе. Не считая, тех нередких случает, когда подводила доза или печень. И тогда по общаге разносился его яростный голосок: "Угою! Всех угою!" Наступала пора прятать ножи и вилки. Именно так Андрюше и сломали ключицу в первый раз - отнимали ножницы. И ломали ещё раз пять. Андрюша уже свыкся со своим гипсовым "вертолётом". Ставил на него рюмочки, раскладывал закуску...
Чтоб столько пить, нужны большие деньги. Их Андрюша добывал, работая сторожем в детском садике. Однажды он пришел в общагу с сияющими глазами. Одна из воспитательниц этого самого ДС сочинила целую "Поэму о глистах" и вывесила как стенгазету. "Наглядная агитация" - так это тогда называлось. Помню начало:
"Так повелось от века к веку,
Что в организме человека
Вдруг появляются глисты!"...
Андрюша запомнил поэму сразу и наизусть, и щеголял в компании особо пышными оборотами и нестандартными метафорами.
Андрюша убивал свои феноменальные способности упорно и методично. Когда пьянка не перерастала в агрессию, он просто бродил по общаге, шмыгая носом.  В невменяемом состоянии. Однажды сидим, курим в конце коридора, и наблюдаем, как Андрюша, со стеклянным взглядом, приближается к комнате. А у нас, как обычно, дверь нараспашку. Откинулась на стену. Андрюща попытался открыть её ключом - не вышло. Стучал - не открывают. Ещё минут пять скрёбся, а потом сполз вниз по двери, и заплакал - не пускают. Его даже не смутило, что в шаге от него, через открытую дверь ходят люди.
В другой раз Андрюша забрёл в чужую комнату, узрел абитуриентку и, сопя, принялся её раздевать. У той- ступор, слёзы текут, а ни сделать, ни сказать ничего не может. Хорошо хоть Витёк Берлизов проходя мимо, углядел это безобразие, и развернул Андрюшу лицом к двери. Забыв про девушку, тот, на автомате, пошел на выход.
Впрочем, с сексом у Андрюши всё было в порядке. Он любил экспериментировать: "Ииигой, а ты вот так пьёбовал? Попьёбуй, очень ничего!"
Закончил Андрюша, как и прочие хронические алкаши из общаги - работает психиатром.