VI. Любовный треугольник. Четвёртый лишний

  (предыдущий фрагмент «V. Меня полюбят все, кто не кастраты. Кэтти»
     http://www.stihi.ru/2017/10/18/7494)

...Постичь коварство смог по леди Кларик
и тем же отвечал ей д'Артаньян.
Пусть чувство мести в нём пока что карлик,
гость выбрал свой коварный вариант.

С миледи расставаясь, оставаясь
себе, как говорится, на уме,
гость шёл по плану, но не просто фаллос
был символом влечений при луне.

За хвост Удачу взял гасконец в рейде,
не будучи трусливым дураком...
Вред от двойной игры?.. Но и на вреде
легко взять пользу и не стать врагом.

Пройдоха протолкнул в глубь горла ком.
На Кэт наткнуться – всё же не на вертел...
Не будучи по жизни моряком,
шатаясь, даже будучи на тверди,

поскольку воцарилась тьма кругом,
без гида д'Артаньян с большим трудом
по лестницам нашёл каморку Кэтти.
Прокрался сам – дни не    насмарку    эти –

от жизни и её театра приз.
Субретка тихо плакала – тряслись
без передышки худенькие плечи.
Казалось ей: край жизни недалече.
Жизнь в теле так мелка! И даже мельче!

Душа вот-вот из тела вверх иль вниз
уйдёт, мол, сколь на Кэт гость не глумись!.. 
...Не сразу даже в первый миг замечен,
гость вышел, словно бы из-за кулис.
Момент был щепетильный обеспечен

для Кэтти и для гостя-хитреца.
Её ладошки от её лица
Шарль  о'тнял.  Но пред существом забитым
вошедший гость одним своим уж видом
намерений своих не отрицал.

«Красотку должно брать, на вкус мой, с бою, –
сказал он. – Я сейчас быть должен с ней».
Кэт, руки протянув к нему с мольбою,
без слов рыдала, но уже сильней.

Гость     тихо     убеждал – не на трибуне!
А кто не распускал сегодня нюни,
так это леди – радость не порок.
Но встала эта радость поперёк
служанкиного горла, словно рок.

Довольная миледи накануне
ей с золотом вручила кошелёк.
Но выданный, по мнению Кэт, втуне,
небрежно брошен на пол в уголок,
валялся он, как бы Судьбе в упрёк. 

И выкатилось несколько монеток
из зева кошелька. Вид Кэт, понур,
привлёк бы покровителей ранеток,
но д'Артаньян и     глазом     не моргнул.

Любя блондинок больше, чем брюнеток,
об этом так он Кэт и намекнул.
И даже на сей раз не подмигнул –
певец любовных песен, ей не спетых,

отнюдь не прежний добрый балагур.
Гость с     леди,     если что, уйдёт в загул.
Главнейшим же своим вопросом чести,
как прежде, называл он дело мести.

Придётся Кэтти, мол, побыть одной,
пусть даже её сердце не на месте
и меркнет взор под слёзной пеленой.
Вернулась леди в спальню за стеной.

Кэт поднялась прислуживать по плану,
а гость привычно двинулся к чулану.
Ни слова не упустит кавалер.
Не     совестно     шпиону-ветерану
подслушивать беседу двух Венер.
Счастливым колокольчиком звенел
из-за перегородки голос леди,
и оба уха гостя в общей лепте
доставили всё свежее, верней,
пиар несли о леди – чтоб     сгореть     ей!

Несчастную прислужницу взахлёб
без устали миледи раз за разом
расспрашивала. Все вопросы в лоб
парировала, не моргнув и глазом,

субретка, до деталей сочинив
подробности о встрече с графом – миф
о том, как граф читал и как     писАл     он…
Успешно Кэт сдала Судьбе экзамен

не зря по живописному вранью.
Сказать, что подложила Кэт свинью
фантазией своей, как есть, гасконцу?
Не скажем. Наркотических же порций

вранья – мадам впитала не в пример
так много, час до встречи коротая,
что дух её, свободный от химер,
от умиленья только лишь и таял.

Субретка не скупилась на детали –
подробнее сумел бы лишь Гомер.
В лице миледи вовсе охамел
коварный женский род! Уйти в забвенье?

Хозяйкины     противны     откровенья:
сюсюканьям о графе нет конца!
Вдова была на пике поклоненья
сомнительным достоинствам самца,

красавца кавалера, вне сомненья.
Миледи раскраснелась от волненья.
Саму её смутивший цвет лица
причиной стал тому, что без конца

она кидалась к зеркалу в тревоге,
а Кэт по указанию в итоге,
всё загасив, дом погрузив во мрак,
едва уже держалась на ногах.

Расставив вслух заведомо все точки,
хозяйка промурлыкала во тьме:
«Как только граф придёт, без проволочки
ведите в темноте его ко мне.

А то я что-то красная, как вишня.
Ни искорки чтоб тут, ни огонька»!..
Кэт, очень тихо всхлипывая, вышла.
А в горле у неё аж два комка…

Кэт только лишь ещё возилась с дверью,
когда стремглав (нельзя сказать, что тенью)
герой, подвинув Кэт, шмыгнул в проём,
нахрапом влез в заветные владенья

и с леди оказался вмиг вдвоём.
Не видя для себя в том наслажденья,
Кэт на пути гасконского хожденья 
не стала для него поводырём.

Едва не налетел во тьме он вепрем,
но вспомнил, что пора вилять хвостом.
Хозяйка встрепенулась – словно ветром
от Кэтти потянуло.                – Это что? –

миледи реагировала быстро.
Ответит ли субретка бескорыстно
хозяйке адекватно на вопрос,
герой не ждал и сам ответил в нос:
 
– А вот и я, ваш граф де Вард! Не рано ль?
У леди пересохло аж во рту:
– Как может быть поспешность ваша странной?!
Кэт буркнула: – Куда     несёт     балду?!

    Подмётки     аж теряет на ходу!
     А у мадам ни сладкий вкус, ни пряный…   
Во тьме миледи с кожею багряной
взялась за сердце: – С нетерпеньем жду!

    Ну,     кто     ещё так нежно и так страстно
     полюбит вас, как я, мой милый граф!
Гасконцу впору  выругаться  грязно.
Сто комплиментов – все разнообразны –

услышал в адрес графа он без прав
принять всё на свой счёт от пылкой дамы,
так льнущей к телу гостя! Кожа – пламя!
Тиски объятий! Леди «костоправ».

Была ли у химеры перспектива?
Полезна ль гостю инициатива?
Притом, что был и нагл он и смел,
судьба за Кэтти Шарлю отплатила
терзаниями ревности без мер.

Объятия, объятия, лобзанья,
интимные предельно прикасанья…
Гость большего выпрашивать не смел.
Амур не пожалел для пары стрел.

К чему ж стыдливость леди-Афродите?!
Но леди не теряла головы:

– Уж поздний час.  На днях вы мне дадите
   без счёту доказательства любви.
   Нисколько     не жалейте вашей прыти
   для истово влюблённой в вас вдовы.

   А чтоб меня вы завтра не забыли…
   нет-нет, мой милый граф, я не в упрёк…
    примите от меня сей перстенёк.
Хотя во тьме и были, как слепые,

Шарль понял, что вручён ему сапфир,
который был на пальце у миледи.
И это ведь не сон! И Шарль не бредил!
Герой не мог, как кот, сказать фыр-фыр,
мол, не возьму столь ценный дар – я беден.

Ничем, мол, за сапфир не расплачусь
и мне презент такой брать не по чину.
– Возьмите перстень, ради наших чувств! –
хозяйка замешательство мужчины

парировала доводами, смысл
которых для гасконца был сплошь тайна. –
    мне в голову пришла двойная мысль.
    Так что, граф, во-вторых, вы чрезвычайно

    обя'жите меня, прям в сей момент
    меня от перстня этого избавив.
    Был в моей жизни некий инцидент,
    о коём вы расспрашивать не вправе.
    Но и с души, и с пальца этот груз
     давно я рада      сбросить     бы…
                Сметливый
гасконец намотал себе на ус,
что даме есть резон быть молчаливой.
История была, знать, щекотливой.
Едва собрался Шарль (не лжец, не трус)
себя разоблачить и молвил: «Ну-с»,
мадам, владея инициативой,

призналась: – Ваша я навек, клянусь!
    Себя я не припомню столь счастливой,
    как ныне! От любви к вам задохнусь
    иль стану ещё больше говорливой.
    Ах, эта тварь гасконская! Ах, гнусь!
    Ужели на мерзавца нет управы?!
     До сей поры страдаете от     ран    вы?
Гость растерялся: – Да, болят, увы…
– За вас я отомщу не для забавы,
    что будет гаду стоить головы!

Шарль понял: сознаваться рановато,
иль  вовсе  перед фурией чревато.
Ему     устроит     враз она  the best!
Какая уж тут собственная месть!

Чреваты  будут с леди месть иль шалость.
Любовь – и яд, и сладостный нектар.
В душе юнца причудливо смешались
(впервые  он такое испытал)

и ненависть к миледи, и восторги
пред ней, как пред богиней, а в итоге
любовью сатанинской он пылал.
Разит яд сатанинский наповал!

В охотничьей стоял он, впрочем, стойке
и дерзким быть хотел, но не настолько,
чтоб сразу рвать запретные плоды.
Сухим едва ли выйдешь из воды.

Сильна была над Шарлем власть вдовы.
С трудом он покидал альков богини:
– Уж ночь. Пора и честь бы знать, да вы
  зовёте к телу, словно и поныне.

  Но перед зовом сна мы все равны.
  Мы ж не сидим на общей пуповине,
  у каждого из нас есть по перине…
  Назойливым быть, Боже сохрани!
   Вот если б за окном метели, ливни…

Часы пробили полночь. Затяжной
прощальный поцелуй был сладко-грустным.
– Граф, милый, до свидания! И      пусть     нам
    приснится наш альянс.  Не мне ж одной!

     А вдруг приснится сон о нашем браке?!
Гасконец уж мечтательно вкушал
плоды свиданья нового во мраке…
А Кэтти всё надеялась, что Шарль

к ней с физией нашкодившей собаки
заглянет на минутку от мадам.
Несклонная к душевным холодам,
Кэт ссориться с любимым не хотела,
и душу запродав ему и тело.

У Кэт родился нетерпенья стон,
но Шарль     повторно     был препровождён
её хозяйкой (неразлучна пара)
на лестничный пролёт из будуара.

Не то чтобы гость двигался с трудом –
шатало от любовного угара.
Кэт Шарля в этот час не привлекала.
Простившись с леди и покинув дом,

он сразу устремился на квартиру.
Частили ноги Шарля в полный мах,
послушные весёлому мотиву,
что сам собой звучал в его мозгах.
А вслух Шарль перешёл к речитативу.

Как «граф» он от миледи получил
на новое свиданье приглашенье,
увы, через неделю. А ключи
от дома леди – вот уж огорченье –

ему не предложили. Значит, кто
его богиня? Правильно, шпионка.
А он в альков к ней хитро влез кротом.
Секреты – под замком, о чём он громко
с утра Атосу скажет, а потом,
предъявит новый перстень чередом,
без помпы комментируя, но ёмко
и на хозяйку     сетуя      притом.

В те времена альфонсом стать, пардон,
зазорным не считалось, и притом,
любовником он влез  в богатый дом.
              .             .             .
Как будто против шерсти весь причёсан,
Шарль в ранний час сидел уж пред Атосом
и ханжество миледи вспоминал,
а вместе с тем, и всех их встреч финал:

– О, сколько же, Атос, в миледи страсти!
– Давно уже в     знакомстве     с вами, я
   не знал, что так влюбиться вы горазды
   в прелестницу из кардинальской касты,
    притом, что дама – редкая змея!

Не менее вниманья, чем беседе,
хозяин уделял тому, чем гость
посверкивал на пальце в ярком свете.
Похоже, не впервой уж довелось

Атосу видеть сей сапфир на перстне.
Так пересев, что сблизились носы,
Атос заволновался: – Блеск! Мерси,
    но мне гораздо было б интересней
     взглянуть на украшение вблизи.
– Запали? – улыбнулся гость в усы.

В союзе света дня с огнём каминным
сапфир прекрасней делался в разы.
Атос добавил голосом умильным:
– Хочу увидеть вещь со всех сторон.
   Есть что-то очень схожее с фамильным
   сапфиром моей матери, но он
   когда-то  мною был подарен некой…
   А впрочем, это нынче тайна века...

      (продолжение в «VII. Способна быть подруга многоликой. Гасконец»
          http://www.stihi.ru/2017/10/21/7441)