Декадентская Мадонна. Часть 5

      Впервые с центоном – комбинаторной поэзией я познакомилась на сайте
« Стихи.ру» на странице Нины Антюшкиной. В это же время Евгений Говсиевич  в отзыве на 3 часть « Декадентской мадонны» спросил у меня: « Есть ли дальнейшие планы для развития этой темы?»

      И тут у меня в голове возникла идея написать центон из строк стихов
Зинаиды Гиппиус о любви. Открыла страничку в Яндексе с ее стихами и начала читать. Нечто мистическое стало твориться с моим курсором. Он словно залипал на отдельных строках. Таким образом, из этих строк  и сложился практически сразу центон  о любви.

      Честно говоря, некоторые строки сначала вызвали у меня сомнение, стоит ли помещать их в центон. Особенно неуместными, на мой взгляд,  выглядели  следующие:  « Они на площади Сената… Измены нет. Любовь одна… Не надо мстить, не нам отмщенье… Но слишком больно ненавидеть…Я не прощу ей никогда».

     Мне пришлось еще раз перечитать статью Галины Магницкой « Лица серебряного века. О. Флоренская и З. Гиппиус» и « 3 тысячи верст и четверть века пролегли между ними» Павла Васильевича Флоренского и Татьяны Алексеевны Шутовой, а также стихи самого Дмитрия Мережковского.

     После этого, словно в головоломке, все пазлы сложились у меня в голове в целую  картину, и мне стала понятна каждая строка. Попытаюсь сейчас объяснить  смысл написанного подробнее.

     Начну с характера Дмитрия Мережковского и его стихов о любви.  Дмитрия многие не любили. Все считали и его самого не способным любить никого, кроме матери. Он был скрытен даже с Зинаидой, сух, надменен, дотошен.

     В одном из писем он так писал о себе: « Я странно стыдлив, неимоверно
робок, до глупого застенчив, и от этого происходит то, что Вам кажется моей неискренностью. О самом моем глубоком я совсем, совсем не могу говорить».

     Вот как выглядели его стихи о любви к своей жене Зинаиде Гиппиус, написанные в 1904 году:
    Любовь  -  вражда.
«Мы  любим
И любви не ценим,
И жаждем оба новизны,
Но мы друг другу не изменим,
Мгновенной прихотью  полны.

И не хотим конца предвидеть,
И не умеем вместе жить, -
Ни всей душой возненавидеть,
Ни беспредельно полюбить».

    А  в следующем стихотворении он вообще недоуменно вопрошает:
« Кто ты, он или она,
Мой сообщник ли таинственный,
Мне сестра, или жена,
Враг ли мой, иль друг единственный, -
Я не знаю, но люблю
С  вечной нежностью напрасною
Душу темную твою,
Душу темную и ясную».

    И вдруг в 1909 году он выплескивает такие пронзительные строки из своей души:
« В небе зеленом, как лед,
Тихих ли глаз твоих вновь,
Тихих ли звезд ожидаю?
Что это в сердце – любовь
Или молитва  -  не знаю».

    Оказывается, осенью 1907 года  в  Париж ему пришло письмо от  юной
гимназистки из Тифлиса, 16-тилетней  Оленьки Флоренской  -  родной сестры его идейного оппонента П. А. Флоренского, известного священника, философа,  ученого, богослова, энциклопедиста.

    Ольга Александровна Флоренская родилась в 1891 году.  Хотя  ее и Дмитрия Мережковского разделяли 3 тысячи верст и четверть века  разницы в возрасте,  их переписка, а затем и встречи длились целых 7 лет. Позднее они встречались в Петербурге, Москве, на летних дачах Мережковских.

    Олины письма были для Дмитрия, как свежий воздух, как родниковая вода. А саму ее он называл « тихим светлым ангелом», « нечаянной радостью».  Именно ей он в те годы посвящал свои стихи о любви, о  душе, о чувствах:
«Как часто выразить любовь свою хочу,
Но ничего сказать я не умею.
Я только радуюсь, страдаю и молчу,
Как будто стыдно мне -  я говорить не смею».

        В 1909 году Ольга Флоренская, юная талантливая  художница, начинающий поэт и романист, вышла замуж за Сергея Семеновича Троицкого, преподавателя русского языка Первой Тифлисской гимназии. Он был старше ее на 10 лет. Любовь их была страстной, искренней и взаимной. Через год  Ольга стала вдовой, так как ее муж был неожиданно заколот кинжалом гимназистом  Шалвой Тавдгеридзе.
 
     В это скорбное, трагическое время, Мережковские поддерживали ее письмами . В 1913 году она переезжает к ним в Петербург. Между Зинаидой  и  Дмитрием разгорается скрытая борьба. Каждый старается перетянуть Ольгу в свой стан.

     Их попытки не увенчались успехом. В конце 1913 года она уезжает из Петербурга, а весной 1914 года возвращается в Тифлис, где и уходит в мир иной вслед за своим мужем в день его гибели ровно через  4 года, то есть
2 ноября  1914 года.

     В этот год Дмитрий Мережковский написал:
« Ты ушла, но поздно:
Нам не разлюбить.
Будем вечно розно
Вечно вместе жить.
Как же мне, и зная,
Что не буду твой,
Сделать, чтоб  родная
Не была родной».

    Родной он называл когда-то жену Зинаиду. Она мечтала стать его единственной любовью. К сожалению, истинной взамной любви не случилось ни для нее, ни для мужа Дмитрия. С какой невыразимой печалью и горечью пишет он об этом  в  стихотворении  «Одиночество в любви»:
« Темнеет в городе чужом.
Друг против друга мы сидим
В холодном сумраке ночном,
Страдаем оба и молчим.
И оба поняли давно,
Как речь бессильна и мертва:
Чем сердце бедное полно
Того не выразят слова».

   Хотя во всех воспоминаниях звучит, что Зинаида  приняла и даже полюбила Ольгу,  думаю, что на самом деле Гиппиус просто умело скрывала свое чувство ревности. Чего нельзя сказать о Дмитрии Мережковском.  Когда еще до свадьбы Ольга приехала к ним с Сергеем Троицким, Зинаиде тот  очень понравился. Дмитрий даже не вышел к ним, сказавшись больным.

       Если так Зинаида любила Ольгу Флоренскую,  то почему в переписке с их секретарем  В. Злобиным она призналась:  « Я не буду писать ни  о ней, ни о ее  брате…» Возможно, что, написанный мною центон, проливает хоть чуточку света на эту тайну.