Арсеньев. Серая шейка

На уроке русского языка второй А писал изложение по произведению Мамина-Сибиряка «Серая шейка». Прямую речь еще «не проходили» и Вероника Сергеевна сказала классу, чтобы её не использовали в изложении. Прочитала текст, закрыла книгу, села. Добавила – листочки сверху подписать. Приступили. Написали. После звонка листочки сдали. Забыли.
На следующий день проверенные Вероникой Сергеевной листочки лежат на учительском столе. Звонок. Расселись. Затихли.
Стоя, Вероника Сергеевна достала из стопочки второй по счёту листочек. Говорит: «Я вчера сказала не использовать в изложении прямую речь? Сказала! Теперь послушайте».
Арсеньев Вова. Серая шейка.
- Лебедя-то повнишь?
- Повню, повню…
Пока классный руководитель с чувством цитировала избранный тройной Вовкин каламбур класс добродушно и радостно ухмылялся. Вовка довольно ёрзал на своей парте и тоже хихикал.
Сменившийся тон Вероники Сергеевны:
«Забирай Арсеньев! Хоть кол на голове у тебя теши! Единица!» - настроение слушателям испортил.
Угловатый, как его понятие справедливости, и неуклюжий, как его преданность классу, Вовка, гремя крышкой, поднялся из-за парты. Суетливо забрал листочек. Вернулся и плюхнулся на свое место.
В назидательно воцарившей тишине постепенно осознаваемый Вовкой яд унижения безмолвно поглотил класс… Все старались случайно не посмотреть в Вовкину сторону и не поднять головы на Веронику Сергеевну…
Последний раз Игорёшка видел Вовку давно, летом, в Москве, рядом с универмагом у метро «1905 года». Вовка, такой же сутулый, в солдатской шинели и в компании увольнительных жадно и суетливо поглощал тающее на асфальт мороженое… Подойти к нему Игорёшка не решился… Позже слышал, что Вовка – прокурор городка, где прошло их детство.