Ромео Нехорошо

Тихая, очень тихая ночь в съемной однушки на краю спального района города, где-то на пересечении Бездыханной и Портвейной улицы. Тусклый свет кухонного солнца падает на залитый бог знает чем стол, пластиковые стаканчики, наполненные остатками апельсинового сока и водкой, разбросаны по липкому линолеуму. Окно изрядно запотело. Тело молодой девушки, вероятно, школьного возраста, расположилось-улеглось между неаккуратно отодвинутым в сторону от стола деревянным стулом и почти двухметровой тенью мужчины. Его зовут Ромео.
За дверью послышался звон ключей, дверь начала открываться, медленно, но верно, как Блудница, которая строит из себя недотрогу. Через 20 секунд она поддалась и распахнулась, и под хор отдышки и ругательств в квартиру вошел Василевский А. Нетрезвый, неглупый, нетрезвый. Сделав изящный, по его мнению, пируэт, он оказался на кухне, рядом с Ромео. Бледное и печальное лицо Ромео склонилось над еще теплым телом девушки, его возлюбленной.

Ромео: Господи, что я наделал…
Василевский А. (удивленно): А что ты наделал?
Ромео: Она…Она мертва.
Василевский А. (еще более удивленно): Кто??
Ромео (повернув голову на собеседника, обнажив мокрые глаза): Моя возлюбленная. Посмотри вниз, на пол…Нет, в другую сторону…Нет же, не в эту…Да, сюда, гляди, лежит, не дышит, холодеет…Она мертва…
Василевский А.: Ааа, теперь вижу. Ну, и что?
Ромео (раздраженно): Ты идиот??
Василевский А.: С утра вроде не был.
Ромео: Она мертва, любовь моя - мертва.
Василевский А.: Ладно, я понял. Что же здесь произошло?
(Ромео согнул свою тяжелую от горя спину. Не отрывая взгляда от пола, он хотел было присесть на стул позади него, но стул испарился, и Ромео инстинктивно замахал руками, чтобы не упасть. Ухватившись за край стола, попутно вляпавшись во что-то жидкое, он устоял, и не отрывая голубых до жути глаз от остывающей возлюбленной, присел на самый чистый край стола. А на том роковом стуле, незаметно украденным парой минут тому назад, с сигаретой на боку сидел Василевский А., в недоумении уставившись на отчаянные телодвижения Ромео. Дым заструился по пасмурному небу кухонного мира).
Ромео (все еще не отрывая взгляда от пола): Даже не знаю, как это случилось…
Василевский А.: Говори как есть.
(Табачный дым стремительно направился по невидимым рельсам, точно паровоз, в рот Ромео, отчего тому пришлось прокашляться, помотать головой, и закрыть рот. Василевский А. сделал последнюю затяжку и бросил останки сигареты в открытое окно, которое на самом деле было закрытым).
Ромео (дождавшись окончания перекура): Мы просто сидели, как всегда сидим…Знаешь, как всегда сидели…Говорили о работе, о знакомых, о новом фильме, на который собирались сходить в следующие выходные, говорили о нас…Пили, закусывали…Это было наше время, только наше с ней вдвоем…
(Ромео сгустил брови. Видно, задумался. Взглянул вверх, резко вниз, потом повторил, затем продолжил свой рассказ)
Ромео: Это кухня мне казалась целым миром, потому что мы были там с ней вдвоем, понимаешь? Вдвоем. Она была моим миром, она его создавала, каждым действием или словом дорисовывая его новыми красками. Это был наш обычный совместный вечер…
Василевский А. (перебив рассказчика): У вас так все посиделки заканчиваются?
Ромео (сделав вид, что не услышал): …И вдруг, неожиданно, нежданно-негаданно, она закрыла глаза, махнула мне рукой, как будто на прощание, и медленно сползла на пол…Я сначала не понял, посмеялся над этим, думал, что очередная шутка от нее…Она умеет шутить, она умела шутить…
(За окном послышались пьяные крики, взывающие то ли к Тане с 4 этажа, то ли к дьяволу. На секунду это отвлекло внимание живых поселенцев кухонного мира).
Василевский А. (воспользовавшись паузой рассказчика): Так, и что? Просто сползла? И ты решил, что она умерла?
Ромео: Умерла. Я также медленно сполз со стула, подкрался к ней, и увидел, что она не та, она мертва…
Василевский А.: На каком основании ты это решил? Так, надо все проверить.
(Василевский А. ловким прыжком слетел со стула, нагнулся над телом девушки, и начал щупать пульс на ее руке. Затем он пощупал пульс на ее шее, затем зачем-то пощупал пульс на своей шее, потрогал лоб).
Василевский А. (с большим трудом поднявшись с колен, и посмотрев в печальные морские глаза Ромео): Она и вправду мертва.
Ромео: Да, я знаю, она умерла…
Василевский А.: Теперь я тоже вижу это. Значит, она умерла. Беспричинно, если верить твоим словам. Просто сползла вниз и умерла. Так ведь?
Ромео: Да, всё так, я полагаю…
(Василевский А. с размаху плюхнулся на стул, откинулся на спинку, заложил руки за голову, и широко заулыбался)
Ромео: Она была мне всем.
Василевский А. (улыбаясь и кивая вслед реплике Ромео): Угу.
Ромео: Она была очень умной.
Василевский А. (продолжая кивать и улыбаться): Ага.
Ромео: Она была невероятно красивой.
Василевский А. (наращивая темп своих ехидных кивков): Это да.
Ромео: Она умела слушать и слышать.
Василевский А. (войдя в некий транс из кивков и быстросменяющихся улыбок): Безусловно.
Ромео: Она…Она (обратив внимание на собеседника) …Ты вообще в порядке?
Василевский А. (возбужденно вскрикнув): В полном! Я, кстати, все жду, пока ты закончишь, чтобы поздравить.
Ромео (удивленно): Это с чем же?
Василевский А.: А ты уже закончил?
Ромео: В чем дело?
Василевский А.: Я спросил - ты уже закончил?
Ромео: Допустим, да.
Василевский А.: Тогда принимай поздравления. Твоя возлюбленная умерла, или как ты сказал - "твоя любовь умерла". Все шло хорошо, ничего не предвещало, причин не наблюдалось. Так ведь? Так вот, это была не любовь. Я с самого начала так и думал. Поздравляю, все закончилось, пойдем лучше пройдемся, а там гляди и в бар какой заглянем…
(Василевский А. облегченно выдохнул, потер руки, и выстрелил улыбкой в недоуменное лицо Ромео).
Ромео (как будто специально растягивая слова, прибавив в голосе): ТЫ ЧТ-О-О-О НЕ-СЕШЬ??
Василевский А.: То и несу. Не любовь это была. Беспричинно…В этом и есть вся соль, в это и есть ПРИЧИНА…Беспричинно любовь не умирает…Не любовь это. Ты сам запутался, да и ее запутал…
Ромео (в растерянности): Как так? Я не понимаю…
Василевский А.: Поймешь, обещаю. А пока, пойдем куда-нибудь отсюда, пахнет здесь жутко.
Ромео: Мне нехорошо.
Василевский А.: Тебе хорошо.
Ромео: Я сейчас упаду.
Василевский А.: Без всякой причины? (залившись смехом) Шучу, не смей падать.
Ромео: Любовь мертва…
Василевский А.: Нет, это не так. Успокойся, дыши глубже.
Ромео: Дай закурить.
Василевский А.: Ты не куришь.
Ромео (полуумоляюще): Мне это сейчас надо!
Василевский А.: Так, я устал уже от этого. И я пошел, пахнет здесь все отвратнее и отвратнее (закурил). Смотри, я пойду на улицу, узнаю кого кличут эти пьянчуги. Уж прости, очень любопытно. Буду там около 2-3 минут. Потом пойду куда-нибудь в сторону Барного квартала, либо на набережную. Ты со мной?
Ромео (не выходя из своего непонимающего-ничего-вокруг образа): Но как я…Она же…

Ромео обхватил грузную голову руками, и резким движением врезался локтями в трясущиеся колени. Василевский А. поднялся со стула, застегнул на две нижние пуговицы пальто, и по-отцовски положил руку на плечо Ромео. Тот никак на это не отреагировал. Пожав плечами, Василевский А. буркнул что-то про 2 минуты и вышел. Дверь захлопнулась со звуком оконченной пьесы. Ромео с минуту сидел в положении, в котором его оставил Василевский А., только с удвоенной силой потрясывая коленями. Потом встал, кинул крайний взгляд на свою "любовь", и подошел к выключателю у дверного проема. Бзинк - и кухонное солнце погасло, оставив большое черное пятно на событиях той ночи…