Где-то

Я завялой травинки плоше, только здесь мне не будет толку.
Я похожа на бедную лошадь, за которою мчатся волки.
Продолжают четвертым годом, как толкнули на повышенье –
Не училкой любви к природе, а задействованной мишенью.
А войнушка так интересна, не выпрашивай, Левконойя!
Так и рвется из горла песней, что на кутние тоскно вою!
Я больная подстилка ада, надо мною гарцуют черти.
Разрывают на клочья «Грады», давят лаской в лепешку черги*.
Где столкнулись земля и небо, где упрямцы уперлись лбами –
Мой последний кусочек хлеба выдирают – прямо с зубами!
Налетело большое горе, словно воды, отходит память.
Где смеялся счастливый город – от домов остаются камни.
Кувыркается шар опуклый, слишком тесны его объятья.
Подыхаю худою куклой, что в издевке сорвали платье.
Шарик вырвался за пределы, диким бешеным псом искусан.
За потехой игрушкино тело разломают и бросят в мусор.
Над изгоем весь мир смеется, нет ни писем, ни почтальонов.
И восходит больное солнце недолугим кривым лимоном.
Ну конечно же, жизнь прекрасна! – где стреляют в глаза и в спину.
Целый мир молчаливо согласных убивает людей невинных.
Воют волки на диком просторе и на всем исчерневшем свете.
И несет неподъемное горе окровавленной песней ветер.
Мир обставлен задами чужими, кривит Дьявол улыбку лисью.
Это осень в ручном режиме обрывает прогорклые листья –
Цвета крови, пожарищ красных, дым клубами – ну чем не гетто?
Ну, а жизнь – без сомненья, прекрасна.
Но не здесь.
Наверное.
Где-то. 

* Черги (укр.) -- очереди. Те, в которых вынуждены давиться мы, пенсионеры: на блокпостах, в банке, в отделе соцзащиты, в пенсионном отделе. Пытаясь вырвать свою заработанную пенсию, чтобы не сдохнуть с голоду. Все то же -- четвертый год. Без изменений.