Наваждение

Остуди ты мне банку, прабабушка,
Что ты в ступе да в ступе с метлой,
Репортажи пишу я про камушки
И все больше на шее с петлей.

Может, ты еще та лесбияночка,
Наставляла Кащею рога,
Уходила по рытвинам, ямочкам,
Как итог – костяная нога.

Я не скрою, что есть подозрение,
Будто в этой ноге костяной
Перевозишь ты камни бесценные
С тех времен, как нас выручил Ной.

Ты, конечно, стоишь без наличности
В этой позе с метлою – на кой?
Ну, хотя бы для пущей приличности
Подмела б тротуар на Тверской.

Оказала б услугу ты городу,
Потрафила б столицы главе,
Тысчи две, поди, лет тебе от роду,
А глядишься лишь сотни на две.

Ты, наверное, в термах Каракалы
Убиралась и мыла сенат,
Выводила метлою каракули
Где-нибудь у фонтана Наяд.

Я в печали, старуха, от новости –
Столько видела ты на веку,
Что по правде сказать и по совести
Не захочешь такого врагу.

Что ты можешь сказать в оправдание,
Ты такая же стерва, как все,
И в любом православном издании
Четвертуешься на колесе.

Вот опять не мычишь и не телишься…
Хмель мне мысли напряг в голове,
Перед сильными мира мы стелемся,
Перед слабыми тоже в говне.

На полоках ворочаюсь ночи я:
Беспокоят наколки меня
И Маринки, и Сталина, прочие,
На которых всю жизнь променял.

Иногда благодарные жители,
Что без умысла или со зла,
Спят и видят того, что спал в кителе,
И всё ждут, к его духу воззвав.

Коль пассивным останешься зрителем,
Ты мне банку студить не спеши,
Разберись прежде с теми, из Питера,
А потом и с другими решим.

Постели хоть солому, хоть сено мне,
Я от жизни настолько устал,
Даже банка холодного пенного
Не заставит разверзнуть уста.