Гоша

                Повесть о безусловной любви.
               
Гошу – преподавателя философии медицинского училища, где училась Мира, конечно же, все студенты звали по имени отчеству, но Мира обращалась к нему только по имени и на " ты ", не смотря на их разницу в восемнадцать лет. Так хотел Гоша.

Их отношения были трепетные и не от мира сего. Это был союз двух творческих личностей, с разными полюсами: минус и плюс. Зависимость от авторитета. Личный интерес. Помешательство.
 
... На занятиях по философии Мира не отвечала. «Вылезала» она исключительно на контрольных  и экзаменах, где ей ставили только « 5».  Экзамены для  Миры были настоящей пыткой, потому что не хватало никаких сил от смущения поднять глаза на Георгия Михайловича. Он тоже всецело принимал участие  в ее  смущении, но глаз не отводил, а только чувствовалась внутри у него мелкая дрожь, которая,  как зараза переносилась на всех, кто был в этот момент рядом с ними..
 
 Встречались они редко и только по инициативе Гоши. Он выбирал удобное для себя время и не любил, когда Мира опаздывала. Он говорил ей : «Опоздаешь хоть на три минуты – будешь час стоять под дверью, как провинившаяся кошка». Мире, нравилось быть « кошкой», поэтому она всегда опаздывала. Таковы были обстоятельства, которые она по дороге почему-то никак не могла избежать. Обстоятельства были разные... В любом случаи, Гоша не зря волновался и, открывая дверь, нервно начинал осматривать Миру с ног до головы. На этот раз красное платье с шифоновым  шлейфом было распорото с левого боку, как - будто  его собаки рвали зубами.
_ Что с тобой?_ сурово спросил Гоша, втаскивая гостью за рукав в комнату.
_ Зацепилась в подъезде за …ваш гвоздь!
Мира изобразила жестом, как это было, и добавила:
_Это мое любимое платье! Я его носила, не снимая!
_ Теперь придется снять!
Гоша сгреб платье снизу, как гармошку,  намериваясь стащить его через голову.
Мира вывернулась из его плена, смутившись, как ребенок:
_ Так сразу не получиться! Здесь 15 пуговиц и один замок и еще по десять пуговиц на каждом рукаве!
_Это ты от меня так забаррикадировалась?!_  съязвил от восторга Гоша.
 _Я к тебе стихи прихожу читать, а не...Мира запнулась, выдернув из себя следующую, не менее глупую фразу...
 _ Хорошо, заходи, коль пришла. Зашивайся. Завязывайся…
Мира выпрямилась, постояла так еще секунду и осторожно села в кресло.  Сбоку что-то потянуло.
_ Это мой рукав! Здесь тоже теперь...кошмар! Везде гвозди, как в столярной мастерской!
_ Ты зачем пришла? Ты, кажется, стихи пришла читать? Давай читай!   
 Гоша сел рядом в полуобороте от молодой поэтессы.
Мира посмотрела на него. Когда он слушает, нижняя губа его смешно оттопыривается, а глазки становятся маленькие, как две коричневые пуговки. Когда он слушает внимательно, закидывает правую ногу на левую, подпирая рукой подбородок.  Сейчас Гоша сидел именно так.
_ Ты что там замечталась? – прервал паузу Гоша и качнул ногой, на которой болтался дырявый клетчатый тапок. Что означало – пора начинать и немедленно!
Пока Мира читала, а потом глазами читал он, от брошенных  на пол стихов, пыль поднималась столбом. На стене, как в тумане сверкал огромный полутораметровый железный крест. Забавно раскачивались маленькие разноцветные шарики, и пахло пыльными книгами. Мира всегда хотела сначала вымыть пол, хотя бы то самое место на полу, куда бросали ее рукописи. Затем смести пыль с книг, но исторические, в царских переплетах книги были в гармонии с этим беспорядком, а стихи, в общем-то, недостойны были и чистого пола, (так, видимо, считал Гоша.)
_ Всё не так! Дом надо строить по кирпичику! – горел от возмущения учитель, что это за слово «предмет»? Нет такого слова в поэзии!
(Как же так? П...есть, а слова нет)?! Обиделась про себя Мира и ещё раз прочитала стихотворение, добавив два восклицательных знака в первую строчку:

Каждый предмет в этом мире к месту!!!
Стол иль моя кровать
Слушают мысли мои и сердце,
Ждут, когда лягу спать,

Тихо вбирают тепло вибраций
Нервных узлов моих,
С клеточной пылью...с пыльцой акаций...
И с колдовством совы.

Чашка несёт ко мне запах кофе,
Зеркало...двойников,
Где и они соберут по крохам
Память, состарив вновь.

...Всё, что в предметном у нас понимании
Значится без души,
Держит и старится вместе с нами,
Иже по швам трещит.

Мира, вся сжавшись как напуганный ёж, казалось,  умерла от стыда и страха. В висках стучало. Иногда на нее накатывал приступ страсти, за чрезмерную, как ей казалось, грубость учителя и тогда она вскакивала, вырывая из его рук листы, и доказывала, отвоевывала строчку или даже целое четверостишие. В конце -  концов, наступала пауза и оба,  бездыханные, пили чай с конфетами, отвернувшись от груды стихов, и друг от друга.
_ И всё же, ты гениальная, Мирослава! – подводил черту Гоша.
Мира возражала:
    _...Нет, только в меру талантливая.
Так было всегда. Встречи их ограничивались поэтическими  перепалками чаем и конфетами.

«Два медведя в одной берлоге не уживутся!»- Любил повторять многозначительную фразу Гоша, доставая из шкафа свои стихи, философские статьи и историческую прозу, свежие, только-что отпечатанные для Запада. Печатался он за рубежом много. Мира всегда удивлялась его жизнестойкости и умению подчинять себе время и тому, как он успевал вести уроки в училище и три раза в неделю ездить в другой город преподавать в университете. К жизни он относился сурово и очень жестоко относился к себе. Впрочем, это было его кредо. Если ему утром нужна была свежая голова для работы над статьей, он мог бесцеремонно отправить Миру домой или же заставить спать рядом в кресле, два часа. Просыпался он, как Штирлиц, ровно через два часа. Убираться дома не любил. Когда он говорил: « У меня сегодня чисто», - имелось в виду аккуратно, (без единой складки) застеленная шёлковым покрывалом постель. Не курил. Более того, на входной двери висела табличка: «Не курить!» Запах дыма его не просто раздражал, он убивал в нем творческую мысль.
_ Когда-нибудь я тебе устрою пир: со свечами, мороженным, вафлями и водкой! – шутил Гоша, толкая к Мире тарелку с засохшим мармеладом.
_ Нет – нет – нет! Без вафель и водки! А мороженого я объелась в детстве!
_ Значит, ты уже, слава Богу, взрослая?
_ Ни настолько, чтобы спиться…от водки.
_И любви?!
Сверкнула молния, и они оба вздрогнули.
_ Ненастоящая…грозы не будет, _ Гоша придвинулся  ближе, положил руку на колено молодой поэтессы, _  А какие у тебя реакции бывают, когда ты выпьешь?
_ Сплю.
_ Это, если много.
_ Нет, если хватит.
 Мира покосилась на широкую ладонь Гоши. Привстала с кресла и опять села.
_ Бедный мой, маленький котенок! – прошипел старый кот, _ Ты очень красивая женщина _ тип маленькой королевы. К твоим ногам можно положить полмира!
(Бедный котенок и сам уже не знал, зачем он такой бедный).
_ Всё прошлое. Будущего нет. Даже этот миг в прошлом, _ изрекал философскую мысль Гоша, думая о чём-то своем.
Мира соглашалась, молча, качая головой.
И всё же, странно было слышать комплимент от Гоши, да ещё в таких масштабах!  Мире казалось, что Гоша слишком умен для проявления каких-либо чувств.

Кого другого ,он давно бы уже, наверно, как и любой мужчина, "взял" без особого труда, через своё обаяние, ум,через мужские хитрости, "ужимки и прыжки", но к Мире он относился бережно, как к сосуду, в котором живёт душа, как к нарисованному цветку на стенке и под стеклом. Ходишь мимо и умиляешься, как замечательно он пристроился на голой стене, такой выразительный и уютный. " Если я и цветок, то тогда уж кактус и не спрашивай меня, почему и когда обросла колючками"! - корректировала ход своих фантазий Мира. Или...вот так: Ходят два человека, как каурые по кругу...нет, только не каурые. Пусть Гоша...конь в красивых пятнах, а она белая лошадь. Ходят друг за другом, по чистому песочку с опилками, машут хвостами, кивают головами и ни у кого из людей нет даже в мыслях привязать к ним палку, чтобы они крутили мельницу, потому что и так понятно... кони благородных кровей, самой редкой породы кони!
   
...Однажды, на паре, у него кто-то спросил: женат он или нет и, есть ли у него дети? На что он без лишней скромности сказал: « Никогда не был женат и не собираюсь! Есть мать моего ребенка», и добавил: « Если вопросов больше нет, приступим к новой теме: что такое наивысшая степень любви? Кто ответит прямо сейчас, ставлю, не глядя «5»!
Мира чуть  не выкрикнула: « Секс!» Но тут, же опомнилась. Староста группы грузинка Нелли ответила за нёе и получила свою законную «5».Они были единственные из всей группы, кто был замужем, и уже имели по сыну.
Ребенок у Гоши, действительно, был – девочка, по чьим - то гадким слухам, (психически-неполноценная), но Мира  этому не верила, не могли гены так коварно подшутить над Гошей!

Он слыл убеждённым холостяком, он так был устроен и это было навсегда. Самодостаточность и ощущение равновесия и комфорта в одиночестве давали право жить так, как ему хочется. В принципе, такое право должно быть у каждого человека.

…Иногда, прямо на паре он ставил рядом с собой стул. Жестом подзывал Миру к себе, дав всем остальным письменное задание.
_ Что сочинила интересного? – это была его « коронная» фраза в подобных случаях, _ Если нет, посмотри  и оцени мою новую статью. 
Он победоносно и с шумом вытаскивал из своего большого черного, помятого, как  солдатский сапог портфеля, сложенную вдвое  кипу бумаг. Давал ей время на адаптацию. Он всегда с интересом « подсматривал» за Мирославой, как  она читала его рукописи, замечая всё до мельчайшей подробности. Если она резко отодвигалась от стола назад, это означало не понравилось или не поняла, но Мира почти всегда тут, же возвращалась в первоначальную  позу и Гоша успокаивался.  Он хорошо знал её и то, что она  много и серьёзно увлекалась философией и генетикой, ещё больше притягивало к ней и это, было видно…всем. Иногда он пытался её ревновать, спрашивая как бы исподволь :
_...Твой муж опять за тобой приезжал, красивый такой, высокий, ...офицер! Он что ревнует?
_ Да, ревнует.
_ Давно?
_ С детства…с девятого класса!
_ Что, и убить может?
_ Ну да…обоих! _ Мира, улыбаясь, смотрела на Гошу, подливая масло в огонь. _ "Толпой умирать не больно", _ Твои слова!
А про себя думала: " Было время, когда любила сразу двоих офицеров, но выбрала его и сейчас было бы тоже самое."
 
…Через год муж Миры трагически погиб, но отношения Миры и Гоши на этом не закончились и качественно никак  не изменились, потому что и не было никаких серьезных отношений. Какое - то время они вообще не общались. Виделись редко, разве что на  парах. Ей надо было пережить потерю мужа.Получить новое жилье и право на существование в этом совершенно чужом городе, без родных и друзей. Мире исполнилось тогда всего 24 года.

А пока шли "военные перипетии", Мира жила далеко за городом, в лесном заповеднике, в военном городке всего на 4 двух - этажных дома. До остановки - три километра полем. Вдоль тропинки -  часть за колючей проволокой. Через каждые десять метров - табличка « запретная зона!» Вплотную к проволоке еще одна « Стреляю без предупреждения»! Рано утром в город ходила крытая без окон солдатская машина, груженная женами военных и их детьми, кому на работу, кому в садик.…  В машине по обе стороны – длинные лавки, так что на колдобинах люди, подпрыгивая, ловили тех, кто сидел напротив, то есть ловили друг друга, вместе с детьми. А когда надо было кому – то выходить, стучали кулаком в кузов автомобиля по наитию или, рассмотрев остановку через узкие щели двери, ударяясь при этом головой о брезентовую крышу. Но « старший», выучив наизусть маршрут каждого из пассажиров, в основном сам останавливал там, где кому было надо.

До города можно было добраться и на рейсовом автобусе, который ходил по часам или в час по чайной ложке. Если не приходил вовсе, останавливали попутку. Вот так и добирались. По этой причине Мира почти всегда опаздывала на пары. В конце - концов, на неё закрыли глаза и она, опаздывая, с предварительным стуком в дверь, не дожидаясь ответа, тихо садилась на своё место. Даже на экзамены она умудрялась опаздывать и однажды на экзамен по философии. Приехала почти к концу, с отмороженными ушами, они потом ещё долго болели и краснели на морозе.
_ Что на этот раз? – недовольно спрашивала комиссия, с равнодушной усталостью, размешивая на столе, оставшиеся три билета из тридцати.
_ Простите, пришлось добираться на попутке. Загорелся мотор. Тушили руками и снегом. Шофер обозвал меня « ведьмой», я разозлилась и пошла вдоль леса пешком…до следующей попутки, которая появилась далеко не сразу.
_ Хорошо…очень обстоятельная отмазка! Прошлый раз, кажется, Вам пришлось  выпрыгивать из машины маньяка на ходу!- Кто-то плюнул ядом из членов комиссии.
Георгий Михайлович краснел  вместо Миры, глупо улыбаясь, как – будто извинялся за бестактность своих коллег и всегда жалел ее, хотя она не любила, когда ее жалеют. Он это знал, поэтому жалел тихо, без эмоций и слов, именно так…глупо улыбаясь.

Как-то раз по осени, Гоша пригласил Миру погулять в парк, покормить с рук диких уток. Утки улетели на юг, но была вода, по которой плыли жёлтые и красные листья. Светило солнце, и в воздухе летали перламутровые паутинки _ вестники « Бабьего лета». Он явно хотел ей что-то сказать, но не решался. Взяв в свою ладонь руку Миры, долго и безынициативно смотрел на воду, уставившись в одну точку.

Осень уток кормит хлебом,
Где - то там... Не прячь
Рукавом кусочек неба...
Ты сегодня грач
Сам, а я там...глупый карлик,
Сочинивший сон...
Собрала все листья с гарью
В красный капюшон!

(Крутилось в голове Миры).

_Посмотри как спокойно вокруг, как – будто и нет никого! 
 Гоша придвинулся ближе, обняв Миру за плечи, прижав, ее живот к железным перилам моста.
Мира закашлялась.
_ Прости, ради Бога! Расскажи мне о себе.
_Ну, тогда здесь появится очень много народа. Да и зачем тебе знать обо мне всё? Я и сама себя не знаю. Иногда мне кажется, что я с другой планеты. Возможно и ты с другой планеты. И однажды мы улетим каждый на своей «тарелке».
_ Что так мрачно?
_ Наоборот, с долей фантазии или... пророчества. Не перебивай! Я сделаю много ошибок, неверных шагов, не к тем людям, ни в ту сторону. Напишу несколько научных медицинских статей... А ты,параллельно с карьерой преподавателя, уйдёшь с головой в политику, будешь жить всегда в центре правильного круга своих полноценных и таких же правильных ощущений и поступков. Но каждый из нас все равно будет один…и даже навсегда потерян для общества, потому что настоящего нет и будущего, в нашем понимании , тоже нет, как ни крути.
Он слушал и молчал, перебирая в своей руке её тонкие и красивые пальцы.

…Прошло ещё время. Мира получила диплом и распределение в областную больницу, в отделение терапии. Но …ответа из терапии  в медицинское училище не последовало. Как оказалось, она замещала знакомую из своего городка, работала учителем продлённой группы.  В больнице, не смотря на вопиющее отношение к клятве Гиппократа, на работу, всё же, приняли и уже через год, заведующий отделением, предложил  ей протекцию для поступления в медицинский институт. У Миры, как он считал, была колоссальная врожденная интуиция. Но она всегда мечтала о другом…Она хотела бы сделать революцию в генной инженерии, но этим мечтам пока не суждено было сбыться.
Её заметили в литературных кругах, и однажды редактор городской газеты предложил ей уйти в журналистику. Мира согласилась, и, не отработав в больнице трёх положенных лет, уволилась по собственному желанию. Знакомство с новыми людьми, бурная творческая жизнь, казалось,  окончательно оторвали от Гоши. Иногда  она думала о нем, зависая в пространстве и между строчек. Стихи, посвященные Гоши,  никогда не получались. Почему? Она не знала. Но получались другие, и, кажется, имели успех среди читателей. В то время было модно читать свои стихи и прозу по радио.
 
…Гоша нашел её сам. Позвонил в редакцию, предложил купить его любимую красную печатную машинку. Пригласил Миру в гости. Конечно, « машинка» была всего лишь предлог.
Встречи не получилось.

Через какое -то время они всё же, встретились на улице, случайно.
Мира с сыном увидели его первыми. Он так громко стучал  скалкой по медвежьей шкуре, что волей - неволей пришлось оглянуться.
_ Вот, сушу шкуру убитого медведя! Вернее, проветриваю, - с гордыми нотками домохозяйки сообщил Гоша.
Маленький сын Миры, отражая все лучи солнца в копне кудрявых волос, незамедлительно отреагировал: " Простите, медведь, шкуру которого Вы сушите, был добрым?
Гоша сконфузился: "Не успел понять, мой хороший! Меня друзья нечаянно подстрелили, целясь, в мишку. А потом, вот, подарили его шкуру, как трофей."
Мира тоже съежилась. Говорить  больше было не о чем. Они ещё раз улыбнулись друг другу на прощание, преодолевая почти физически вакуум в пространстве.…Навстречу не получилось.
_ Пока! – Мира с таким же надрывом развернулась и пошла с малышом дальше.

Гоша окликнул: " Я позвоню".

Он позвонил, почти сразу же после встречи, звал в гости.
Мира всё же, отважилась пойти, прекрасно понимая, что, на этот раз, стихи читать не будет. 

Трепетна память ушедших лет,
Не согревай наивных.
Их, может быть, и на свете нет...
Может, они на мине
Фраз подорвались? Сверни их флаг!
Все их победы в точках
Иль в многоточии, и в стихах,
Где неразборчив почерк.

Вспомнилось вдруг из старой, и не очень удачной подборки школьных стихов.


...«Гости» совпали ещё с одним праздником – Днём рождения Миры и Гоши. Георгий шутил по этому поводу: «Жаль, что не в один год  _ я был бы заметнее моложе!»
Она пришла, как и договорились, вечером. Принесла с собой, испечённый собственноручно торт, потому что никаких обещанных когда-то давно: вафель, шоколада и мороженного не будет. В лучшем случае, водка. Но Мира ошиблась, водки не было. Гоша знал Миру, поэтому приготовил хорошее вино и целое блюдо отбивного, только что зажаренного мяса.
Мира поймала себя на мысли: « Сегодня в первый и последний раз  всё и произойдет» И уже как бы по пути: « Ничего не изменилось. Та же табличка на дверях: « Не курить!» Та же пыль. Те же книги, только в большем количестве».
_ А свечи будут? – Заметив в глубине  книжных полок красный свет слабого ночника, сама же и ответила._ Свечей не будет, А чай или кофе?
 _ Кофе …в постель! Тебе всё сразу или по частям?
Они долго разговаривали… ни о чём. Им было легко и свободно. Может быть, оттого, что ничего не надо менять… и придумывать. Всё уже было в прошлом. Никому и ничего не надо было навязывать. Случилось то, что должно было случиться. И получилось всё само собой.
" Убить же тебя мало, как мне с тобой хорошо!" - выкрикнул в экстазе Гоша.

 Утром Мира тихо ушла, не разбудив Гошу поцелуем. Она не хотела его будить, потому что чувствовала, что он не спит.
 Никто ни о чём не жалел. Оба знали, что больше никогда в этой жизни не встретятся.