любовные истории Бад Ишля в Австрии...

Об успехах курортного лечения в Бад Ишле, уже многие десятилетия ходят прямо-таки легенды. Когда около 1820 года лейб-медик кайзера доктор Йозеф Гётц открыл целебные свойства Три принцаподогретой воды соляного источника, а уже два года спустя не менее знаменитый и превосходный врач - доктор Франц Вирер посоветовал своим именитым пациентам испытать действие "насыщенных солью морских ванн", маленький соледобывающий городок начал превращаться в знаменитый курорт. Мировую известность, правда, Ишль приобрёл только после успешного курортного лечения супружеской пары Габсбургов - эрцгерцога Карла и принцессы Софи. До того бесплодный брак после лечебных процедур превратился в радостную противоположность: на свет появились три сына. Один из них, император Франц Йозеф, стал самым знаменитым из всех гостей курорта Ишля.

Успех курортного лечения был тройным: "соляные принцы" обеспечили существование дома Габсбургов.

Летом 1865 года Отто фон Бисмарк, сопровождая прусского короля Вильгельма, остановился в гостинице "Элизабет". С соблазном он встретился на эспланаде в лице Паулины Лукка, популярной певицы, без которой лето в Ишле, как впрочем и в Гмунде, невозможно было бы себе представить. Они поприветствовали друг друга почтительно, оба были в хорошем настроении. Лукка участливо справилась об утомительных служебных обязанностях государственного мужа и затем плутовски добавила: "Ну, Ваше превосходительство, может быть, мы с вами тоже как-нибудь посовещаемся". Бисмарк галантно распушил густые усы и, беседуя, прогулялся с певицей, которая безошибочным инстинктом почувствовала возможность поднять свою и без того производящую впечатление популярность на недосягаемую высоту. Она  уговорила канцлера вместе сфотографироваться. Последствия были ужасающими: весь свет увидел их чёрным по белому в доверительной близости и совсем одних. Госпожа Лукка опирается на кокетлитвый зонтик и несколько с издёвкой смотрит в камеру, касаясь широким кринолином по-мужски выставленного колена канцлера. взгляд которого прикован к её лицу. Высшие церковные чины крестились, видя такое бесстыдство, политические противники протрубили об охоте на целомудренную репутацию канцлера, политические сторонники канцлера смущённо молчали, а сам Бисмарк едва поспевал давать объяснения и заверения.
Вскоре буря улеглась, но на поверхности, как всегда осталось тихое: "Конечно, ничего не было, но что-то всё-таки должно было бы быть".

С подобной половинчатостью не смог смириться только художник-экспрессионист Рихард Герстль. Он встретился в доме окружного судьи в Траункирхене с Матильдой Шёнберг, женой композитора 12-ти-нотной октавы, когда он рисовал её; влюбился, любовь перешла в неистовую страсть. Шёнберг застал обоих в неудобный момент, сказал что-то непотребное. Матильда сбежала с любовником в Вену, но спустя два дня вернулась к мужу, а Герстль из-за безнадежности этих отношений покончил с собой. Другой пылкий характер, Николаус Ленау, так далеко заходить не хотел, но и он с безумно блуждающим взором следовал по пятам за своей обожаемой Софи Лёвенталь по всему Зальцкаммергуту. Софи, которую в венском светском обществе называли "неотразимой"; она была замужем, однако допустила Ленау близко к себе, так близко, чтобы потом ему всё-таки отказать. С другой стороны, она энергично вмешивалась время от времени в его отношения, если на горизонте появлялась соперница. Ленау любил, страдал и писал письма, когда не мог видеть её: "Может быть, я хотел бы обуздать себя в порывах моей страсти, но это не совсем в моих силах. Я плыву по глубочайшему морю, и тут невозможно бросить якорь. Ты, конечно, права, что аффект изнуряет мою жизнь. Иначе жить - невозможно. Но это расточительство доставляет мне радость, и я бы охотно однажды умер, осыпанный твоими поцелуями".

                И если даже ты
                умрешь
                тебя осыплю поцелуями
                не умирай, прошу тебя
                к чему все эти аллилуйи?