На краешке

Я в одиночке. И всё ближе смертный час.
Вон катят санки по тюремному подворью...
Сегодня душу я крещу в последний раз,
А завтра выпущу, как голубя, на волю.

Нет ни иконки, ни свечи. Пришёл бы поп,
Чтоб всё как надо, по-людски, по-человечьи.
А так зелёнкою крест-накрест смажут лоб,
Чтоб без инфекции — этапом прямо в вечность.

На краешке небесного ковчега
Я дух переведу от страшных дней,
И повезут на саночках по снегу
Труп в телогрейке с бирочкой моей.

Вчера был врач. Он мне сказал: — Болеть не сметь!
Больных расстреливать устав не позволяет.
Но ты — герой! Когда ведут таких на смерть,
То вся тюрьма встаёт и молча провожает.

Он говорил еще: — Не страшно, уж поверь.
Ты не почувствуешь, лишь голова качнётся.
Увидишь ты, кто открывает в небо дверь,
А кто закроет — уж увидеть не придётся...

На краешке небесного ковчега
Присяду я, взгляну на мир людей —
Как повезут на саночках по снегу
Труп в телогрейке с бирочкой моей.

Найти б того мне, за кого я смерть приму —
Я удавил его бы голыми руками!...
Вот загремел засов в предутреннем дыму.
— Мне без вещей, иль как? А мне в ответ: — С вещами.

Живи пока! Тот живодёр попался, гад.
На общей хате жди, пока судья проснётся.
У правосудия отката нет назад —
Был человек бы, а статья ему найдётся.

...У старого барака на скамейке
На краешек я сяду, закурю.
И бирочку протру на телогрейке,
Чтоб видел Бог фамилию мою.

2012