Спасайте золото, наш город обречён

1.
Явилась осень в город сотню снов назад -
земная... тёплая... живая... золотая.
Такие в грёзах поэтических царят,
уборы златопереливные меняя.

В прозрачной сини, полной караванов птиц,
осенних бабочек и паутинных кружев,
древесных нот, последних роз, склоненных ниц,
огней вечерних в акварельных лужах -
она раздаривала воду и огонь,
кармин и золото разбрасывала всюду.

Но небо трижды разбудило лунный гонг,
посеяв в городе моём тоску и смуту.

На сердце сделалось тревожно-горячо
шальная мысль явилась словно ниоткуда -
спасайте золото, а город обречён...

Да, обречён... но разве не на чудо?

2.
"Спасайте золото, ваш город будет взят", -
вещал сентябрь, срезая с яблок шкурку,
кормил с ладони вещую каурку,
лукаво щуря чистый ясный взгляд.

...Блимм

"Спасайте золото, ваш город сменит власть, -
так говорил октябрь горожанам,
и долго плакал под каштаном ржавым, -
зима придёт сокровища украсть!".

...Бламм

"Спасайте золото, ваш город обречён! -
ноябрь выл, оскалившись мятежно. -
Грядут снега и холод неизбежный,
след в след ступают, дышат за плечом".

...Бломм

3.
Блестящий лунный гонг роняет "блим... блам... блом..."
Каурка землю бьёт, и нервно рвёт поводья,
к его плечам листва жарптицевым крылом
взвивается и льнёт в разгаре непогодья.

По сказочным путям, по зимнему ковру,
осенний теремок, высокое крылечко,
над парком городским соткался поутру,
каурка - на дыбы и зло грызёт уздечку.

Вот вздрагивает дверь от голоса луны,
от дребезжащих нот надломленного пенья,
на свет выходит снег, глаза его полны
холодного огня, алмазного искренья.

Загадочен и тих, он смотрит и молчит,
как прорастает лёд сквозь золото жар-птицы,
и терпеливо ждёт, тая в руке ключи,
когда она слетит к нему на рукавицу.