Князь Юрий Долгорукий Глава I часть 2

 Старший брат

Пролетел год незаметно.
Мстислав книги полюбил
И зимой  он и не тщетно
Чтение, грамоту учил.
 
Феодосий ум известный …
Стал Мстислава обучать.
Сам писал про сонм небесный
И имел свою печать.

Взяв Священное Писание,
Он Мстиславу пояснил:
- «Вот где сила! Это знание,
Чем Господь нас оснастил.

Здесь всё сказано, как было …
Как явились Тьма и Свет.
Как за грех людей всех смыло
И начался вновь рассвет.

И опять в грех пали люди,
Он Содом весь серой сжёг.
А в Гоморре, как при блуде,
Всем дома и всех поджёг.

Сына Бог послал родного,
Чтоб грехи людей забрать.
Смерть принял ради такого,
Что не стоит забывать».

И Мстислав читал усердно,
Он все буквы уже знал.
Понимал – всё в мире смертно,
Так Господь всех заказал.

На другой день Феодосий
С кельи свой принёс Псалтырь.
Текст немного крючконосей,
Древний, как сам монастырь.

Переплёт с телячьей кожи
И окован серебром.
Лист с пергамента, похоже,
И расписан не пером.

- «Изучай! Здесь слово Божье.
Сам Апостол текст писал.
Жить без Слова – бездорожье.
Их двенадцать, каждый слал.

Все Псалмы для нас Святые,
Выучи их наизусть.
Они явно смысловые,
Где-то есть печаль и грусть.

Жить по жизни будет легче,
Когда это будешь знать.
Слово твоё будет крепче,
Будешь ляпы признавать».

Говорил монах негромко,
Никогда не утомлял.
Но всегда конкретно, ёмко,
Словно в путь благословлял.

Вспомнил он Иллариона
Из селения Берестов.
Как священник, он с амвона
Говорил про дом Христов.

Говорил, что Русь Святая
Не умрёт и будет жить.
Для Христа Русь, как родная,
Веру там не победить.

Все крупнейшие державы
Будут с Русью связь держать.
Будут годы и кровавы,
Но процесс не удержать.

Как сестра Святого Рима,
Русь наследница его.
Эта суть неоспорима,
Будет вечной оттого.

Всё Мстислава впечатляло,
Юный ум его крепчал.
Это было лишь начало
И он точно не скучал.

Вот однажды в день морозный
Вдруг монах пришёл без книг.
Тем не менее, вид серьёзный
И Мстислав собрался вмиг.

То есть внутренне собрался,
Ожидая лишь вопрос.
Феодосий же старался
Не пугать, как повелось.

Сев с ним рядышком на лавку
Он спросил: «Ты заболел?
Бледный стал, как съел пиявку».
- «От в-волнения побледнел».

- «Отчего разволновался?
Не готов что-то сказать?
Где-то в чём не разобрался?
Я могу пересказать.

Память вся идёт от сердца
И Псалтырь нельзя зубрить.
Книги эти к Богу дверца,
С ней душа желает жить.

Я же знаю, ты способный.
У тебя от Бога ум
И, как вижу, бесподобный,
Говоришь не наобум».

Феодосий улыбнувшись,
Парня этим ободрил.
И Мстислав, как бы очнувшись,
Тоже вдруг заговорил:

- «Я действительно смутился,
Увидав, что вы без книг.
Потому засуетился.
Вдруг, какой вопрос возник.
 
Вот слова Иллариона,
А он книгу написал? …
По душе мне, как икона.
Это он так описал?

Почему Русь сохранится?
Кто-то хочет нас убить?
Если к Богу обратиться,
Он поможет защитить?

Я б хотел прочесть про это,
Если книга эта есть.
Мне бы вашего совета …
Или рано в это лесть?»

- «В дебри может быть и рано,
Но ты должен представлять;
Что нам всем от Бога дано,
А что надо отстоять.

Вот поэтому сегодня
Я пришёл к тебе без книг.
Рассказать где длань Господня,
А где пращур твой постиг.

Должен знать свои истоки,
Когда вырастешь, поймёшь.
Все сомнения жестоки,
В жизни их не обойдёшь.

Твой прапрадед, это помни,
Он крестил Святую Русь.
Так святым стал и запомни
Что мы Русь, давно горжусь.

Он, как римский император,
Что принёс с Голгофы Крест.
Константин – Христа куратор,
Исторический был жест.

Помогала мать Елена
Веру в Риме утвердить.
Ситуация не тленна,
Невозможно устранить.

И Владимир вместе с Анной,
А она из тех же мест,
Веру сделали желанной
И несли свой тяжкий Крест.

Так что Крест Иерусалима
Здесь нашёл вторую жизнь.
Русь отныне неделима,
Племена здесь все слились».

А Мстислав сидел, как мышка,
Аж дыхание затаил.
Ничего, что был малышка,
Суть, как взрослый, уловил.

- «Это были мои предки-и-и?!
Мне отец не говорил …».
- «Эти случаи не редки,
Молод, вот и утаил».

Феодосий встал степенно.
Рясу сдержанно встряхнул
И клобук одновременно
Поровнее развернул.

- «Говоришь, отец таился?
Ничего не говорил?» -
Феодосий чуть скривился:
- «Может в чём-то осудил …

Ведь его прадеда бабка
Первая надела крест.
Как княгиня, а не тряпка
Подписала манифест.

О крещении Византией.
Сын её не поддержал!
Только внук стал их мессией,
Русь крестил, не задержал.

А княгиню звали Ольга!
Пролетело двести лет,
Но никто не сделал столько …
Для Руси то был хребет».

И опять монах прошёлся,
А затем тихонько сел.
- «Княжич, я не разошёлся,
Я сказать это хотел.

У тебя есть, кем гордиться
И с кого примеры брать.
Это может пригодиться,
Так что время зря не трать.

Прадед твой - в народе Мудрый,
Значит, это заслужил.
Путь прошёл без войн, но трудный,
Русь друзьями обложил.

Лишь тогда при Ярославе,
Русских стали уважать.
Относились, как к державе,
Но не смели возражать.

И отец твой очень знатный,
Мономахов древний род.
Македонского путь ратный
В нём заложен не на год».

- «А кто этот Македонский?»
- «Пусть расскажет сам отец …
Был правитель вавилонский,
Знаменитейший творец».

Ужу позже, в разговоре
Он отца всё же спросил,
О действительной опоре
Что учитель сообщил.

Мономах весьма серьёзно:
- «Слушай всё, … учи, сынок.
Феодосий скрупулёзно
Знанию служит, как пророк.

От него исходит сила,
Постарайся всё понять.
А про род наш, … жизнь вносила,
Его надо изучать».