Сентябрь с шестого дня

                ДМИТРИЙ  МЕРКУЛОВИЧ

   
                СЕНТЯБРЬ С ШЕСТОГО ДНЯ

               
                С восточной стороны, от монастыря,
                мыс Фиолента предчувствовал прибытие поэта...


      I

Вечерняя заря с шестого сентября прочь уходила в ночь.
Луна - перепелиное яйцо, светила Пушкину в лицо.
Повеял ветер от Фиолента прохладой моря с неведомой страны.
Поэт уснул. Приснился дуб, русалки и все они - посланницы Дианы.
Под кронами дубов, и ельника - жилище двух отшельников...
Бамбук, банан куст и виноградная лоза покой поэта охраняли,-
Своей листвой и сладкими плодами Дух дара Саше навевали. 
               
Седьмого сентября, поднявшись с мягкого дивана,-
Направил я свои стопы к скале Дианы.
Ступая по ступеням спуска по склону Фиолента,
В начале дня негаданно, нежданно встретился с поэтом.
По русскому обычаю  и по праву этикета,
Я обнял и троекратно поцеловал его за это.
Над нами, пролетая близко, ворон,-
Обронил нам громко свой вороний говор.
Два слова с небес послал монах крылатый Бога:
-Рад! Рад! – приветствовала нас громко  ручная недотрога.

- Какой судьбой ты здесь? - спросил я у изгнанника столицы.
-Да так, проездом из Гурзуфа,- ответил он.
- Околицей России, Раевские меня везут.
Почти случайно и не случайно, я оказался тут.
Послушал у бамбука шелест узкого листа,
Да осмотрел вокруг все дивные места.
У входа в монастырь погладил старого кота.
Лукою Фиолента очарован был
И взором по горизонту моря долго плыл.
Ты не поверишь, после брани и от царя "пиханий",
Я, здесь, вдруг, начал думать и говорить стихами.
Послушай: "У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:                И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Вчера, уж ночью засыпая, в подворье монастыря,
О многогранном Русском Слове подумал я.
Приснился сон, в нём кот, который
Идёт направо -  песнь заводит
Налево -  сказку говорит".
И от того сегодня, не поверишь,
Душа вся стихотворным пламенем горит.-

-О, брат, да ты влюблён и одарён
Поэзией в пути. К тому же ты пленён.
Стороной богов и мысом Фиолента.
Предвижу я рождение великого поэта.-

- Предчувствую и я, со сна очнувшись,-
Покинула меня болезнь  с Днепра, где окунувшись,
Со смертью был на "ты" и в шаге от своей могилы.
Грозила мне она косой и в бок вонзала вилы,-
А отпустив, грозила корявым пальцем вслед,
Сердясь, она с цепи спустила сотню бед.
Какой-то предок даровал мне от волхва такой вот дар.
Уж лучше бы налил мне пуншу, или в ж...  скипидар.
Да и позабавить, словом образным тебя и самого себя.-

И громко веселясь, Сергея сын, руками обхватил сук дуба,-
Он, от ствола свисал над его курчавым чубом.
Сверкали чёртики в глазах у юного поэта,
С ноги его слетела и покатилась по ступеням сандалета.
Смеялся Пушкин заливисто и громко.
Пугал толпу спешащих к пляжу родителей с детьми,
Как будто гнал их вниз ленивый римлянин плетьми.

Неподалёку торговал мужик печёным чем-то,
Внимательно отслеживал и слушал он, веселые моменты.
Торговец словоохотлив и грамотен в науке,-
Похоже, никогда не склонен, сей купец к хандре и скуке.
У Лукоморья, где дуб, но без цепи златой,-
Он кормит прихожан на слоне Фиолента  изделием своей жены.
А власть, что в Киеве сидит, зовёт "как..кой сатаны".
(Кто ест и пьёт, и думает, тот знает: где и отчего та власть воняет).

На нём - тельняшка Он точным оказался в слове, когда сказал:
- Мой бизнес - пирожками,- открыл корзину и их нам показал.
И тут же нам – вопрос. Мужик спросил: - Что значит слово "бизнес"?-
Не обременяя нас, ответ он сам же произнёс: "Бес всё присвоил и унёс".
               
-Вот так мужик, вот бестия, купец,-
Он мне по возрасту давно уже отец.
А кроет власть воров, поэту, словом не подвластным.
За что меня сослал наш царь? За то, что он плешивый?
Герой Бородино или Гольштейн-Готтороп паршивый?
Уверен. Бежит сей царь от трона, на который он посажен.
Бежит, а в декабре, Сенатской площадью будет он изгажен.
Ещё уверен я, его наследник Коля, мстить мне будет.
А на последнюю мою дуэль из Франции стрелок прибудет...-
(Расстрелян Саша снайпером за честь семьи и Родины любимой).

Я слушал Пушкина на склоне мыса Фиолента.
Задумался: - Поэт провидец  и правде этой
Свершиться скоро  суждено.
Подосланным посланником царя, убитым Саше быть предрешено...
-А может вниз, к прибою, где мыс играется с волною,-
Прервал я мысли вслух кумира и гения пера.
- Да, да. Пойдём, мой друг, уже пора.-
И снова ворон рядом пролетел
И нам воронье слово прохрипел.

-Лети, лети к себе, душа монаха в келью,
А мы с моим попутчиком - в плену веселья.

Шагнём ка вниз, пока не шторм, а бриз.
Признаться, я хочу морской волне в любви,
А то в стихах моих - слова красавицам, да соловьи.
Вот слышишь,  и теперь, стихами, думаю и говорю,-
Я знаю, 17 лет осталось петь моей дуде и дударю.-

Поэт погладил дуба ствол и вниз шагнул,-
Под веткой низкой, он голову пригнул.
Спускались рядом, не спеша и долго мы,-
И разом вышли на кромку чёрной синевы.

Прибой волны накатывал от гальки шум.
Он отводил рой мыслей и ум мой от невесёлых дум.
Остановившись на золотом песке морском,
Мой собеседник тихо мне сказал: – Я думаю о том,
Что ты посланник к нам из завтрашнего дня.
Твоё литературное наречие взбудоражило меня.
Со мной ты обнимался, словно закадычный друг,-
Сначала вызвал неподдельный человеческий испуг.
Подумал, не царёв ли ты слуга, или подосланный жандарм,-
Но одеяние твоё не влезало во  французский шарм.
С парижским говором, явно ты не друг.
Признайся брат, какой судьбой ты сам-то здесь?
Где ночевал, карета где? Да русский ль ты, иль славянина смесь...-

С тем словом он засмеялся вновь и взором мой облик охватил.
И крепко - крепко локоток руки моей, своей десницей обхватил.
Со стороны могло казаться два полупьяных в смехе,
Купаются как в море в свой беседе и в дружеской потехе.

Трезвы мы были, туманны и прозрачны как стекло.
В общение словами речи нашей нас влекло.
Юность из прошлого со старостью брели по мысу Фиолента,-
Всего лишь 200 лет нас разделяли в том моменте.
Объединяло вчера и завтра, да  утро седьмого сентября.
Подумалось: - Поднялся рано от дивана я не зря.
И не случайна эта встреча у стен  монастыря.
Мой дух отшельника, витающий от Сифа - отца и  предка,
Привёл сюда же гения стихов, понятных даже нашим деткам.

Прижав к себе мой локоть, поэт, пригладив бакенбарды,-
Продолжил: - Известно мне о том, что ты- в рядах гитарных бардов,
Но не стихи романсов хочу услышать, посвяти,-
И прошлое из будущего словами освети.
Мне интересен мир завтра, твой вольный пересказ,
О том, что помнят по России о вчера, да помнят ли о  нас?..-

Вопрос поэта не застал меня врасплох.
Как мне в тот день казалось, в ответах был и я не плох.
Всегда старался всё сказать по-русски прочно, покороче,-
… Осенний утра сон пока ещё лучами Солнца укорочен.

II

- О прошлом, до тебя, рассказывать не стану,-
Твоя история – в плену у факта, который без обмана.
Не буду утомлять пересказом про царских слуг,
Да и о том, как станет предавать тебя твой друг.
Что волочишься ты за юбками подруг. И каждой - похвала…
Скажу о главном. Опережает весть от власти народная молва.

В ХХ веке чернильницы забыты и нет гусиного пера.
Накоплен груз наук, различных знаний и всякого добра.
Начну же по порядку, подобно сходу с вершины Фиолента.
Остановлюсь на том, что определяет существо сего момента,-
Его событий, лиц, Календаря двух сотен лет,
На поиске ответа на вопрос - "Бог есть или Его нет".
Я иногда не буду называть имён, чтобы на внуках не сгущать  вины.
Скажу уверенно. Зло тёмной стороны и воины его ещё сильны.
                Скажу вначале. Ты "памятник воздвиг себе нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа».
И образ твой и слово твоей речи читают в нашем веке.
Читают и почитают твои стихи шахтёры, рыбаки и дровосеки.
Когда из тайных обществ в Петербург явился заговор дворян,-
В империи не ликовал народ грузин. Не ликовал и Арарат его армян.
В народе знали. "Декабристы" - чужое слово в речь Русскую вливали.
Когда был сорван с их тайных обществ замысла посыл,
На Крым союз агрессоров от Запада на кораблях с пехотою приплыл.
Потом война с Японией, потом Париж возопил.
Убит был Фердинанд. И началась война среди народов,
В дни оной, как всегда, враги топтали по России бахчи и огороды.
Поубивали и покалечили народ без счёта и без  сентенций.
Начали с городов, продолжили на хуторах, досталось и интеллигенции.

Нашлись в империи России два человека. Они остановили потока кровь.
Но к середине века, народов мира кровь лилась рекою вновь.
Ты даже не представишь в самом страшном сне:
К какой сейчас  цивилизация людей готовится войне.
К зарядам ружей и к ядрам пушек добавился "испанки" яд,
Бактерии, газ и атомный, всё разрушающий заряд.-
               
- А Крым в России? Иль здесь дух французов и их же галифе?
Не продана ль страна, в которой всё и всем до "фе.."?
Пускают ль в Севастополь проезжих странников, бывают ль гости?
И захоронены ли герои с почестями, а с ними их черепа и кости? –

- О! Пушкин! Ты историк! Твои вопросы метят в цель.
Советской властью корабль "Родина" посажена на мель.
Двадцатый год под килем копошимся, и, опрокинуться боимся.
Про Крым отвечу значимо, по существу, на перспективу,-
Россия с полуострова, по-прежнему, врагом гонима.

Так прогоняли тавров - род племени от Ноя и Иафета,
О том исправлена история вплоть до Ветхого Завета.
Из Крыма гнали всех славян и православных греков,-
Приписывая им качества зверья и недочеловеков.
Из Крыма гнали русских - народ племён страны огромной.

Скажу как есть. "Гоньба" гонителям досталась неподъёмной.
Чтобы устроить в Крыму форпост для будущей России,
В Тмутаракань Богом и Великим князем,посажен был миссия.
Князь Глеб измерил в саженях межу воды до Крыма,-
Теперь здесь мост воздвигнут без фанфар, огня и дыма.
Сей мост не для войны, для нас Москвой сооружён,
Флаг мира и родства над Керченским проливом водружён.
               
"Любая мысль неповторима и уникальна",-
О том поведала недавно науке мозга психолог и  учёная Наталья.*
Я - человек России. Я - "Азом".
Я - крохотный микроб, её гигант и атом.
"Аз есмь" - народ России от Азова, от Владивостока и до Ростова,
От Севастополя, до Петербурга, Керчи и Оренбурга.
Мы были и остаёмся рабами Сифа и культа Ра.
В культуре нашей - Жизнь Света, в ней - Разума Игра.
В ней места нет врунам и слугам олигархических манил,-
Для них и для их безбожных, и безнравственных "чернил".

Всё движется, по-твоему, поэт, мы все по-прежнему с тобой,-
Россия двигалась и вновь "Идёт, бредёт сама собой".
И парус её лодку снова пробудил Великий знак божественных ветрил.

По измерению Глеба не мост, а Лага проложена над водами пролива.
Ещё до князя с Ладоги, с Волхва потомками рабов Ра и Сифа.
Она проложена от Новгорода через Киев в Византию,-
По ней в Иерусалим Бог крестнику велел пройти. И Он прошёл.
Направлен Сын волхвами и снабжён словами Нового Завета,-
На многие вопросы представил людям юноша ответы.
Вы знаете, как устроен дом народов Крыма, их свет и мир?
Торговец пирожками на склоне Фиолента и тот по имени Владимир!
               
Ещё грохочет гул войны за морем, в горах и в поле,
Но стоек и отважен  дух воинов Сифаграда и в Севастополе.
Стоит твердыней русских крепостей наследник и герой,-
Форпост России охраняет с юга мир России и наш покой. -

- Присядем здесь, на этот белый камень среди песка,
Твои слова, мой собеседник, подобны волнам - то радость, то тоска.-
Сергеевич на глыбу Лукоморья опустился и тяжело вздохнул:
-Ты, как Пифагор, словесным рычагом мой мир перевернул.
Ужель так долго и бессменно Европа  воюет рубежи России?
Не верит в божий дар страны и роль её божественной миссии?

Театр абсурда, или тайная Вечеря с Петром, Иудой и Андреем?
А Киев что? «Осёдлан» снова корыстным славянином и злым евреем?
Пилата раздвоение гнусавит расстрига поп у лавры Киевской Печоры?
Нет, мне не верится в копанье рвов, в строительство заборов.
Славянина и еврея – дух двух народов, нойиафетидов и семитов нрав,-
Восстанет и опрокинет зло, напавшее на мусульман и христиан.

Мне помнится, Амир Темур наказывал и дважды бил под дышло
Предателя улуса Джучи, России и Азии – прислужника Европы Токтамыша.
Припоминаю Иван и Алексей, Питер и Саша,- богобоязненный наш царь,-
Врагов рубили по-новому, не забывая кольчуги, крепость их и старь.
               
Среди царей был самый одарённый и "Тишайший»
Романов Алексей - сын Михаила, царь, в шахматы игравший,-
В его союзе с Наталией Нарышкиной явили Питера итог.
От этого царя, - Полтавский бой, с Невы окно - Европе в бок.
От Алексея в Русь - царство сказок и былин, расцвет от музыки и от картин...

Теперь, наверное, героев новых имена записаны, и песни им поют.
Уверен, среди них рождается народ и в нём герои новые живут.
Вселенная из космоса глазами Бога  всё видит и велит,-
Побоище остановить. Уже не раны воинов, а у планеты всё болит.
Теперь вот слышу, стонет наша матушка Земля,-
С той вестью к Фиоленту - в "сторону богов" пришёл и я...
Он - пик войны и матрица России. Он архетип славян, татар и греков.
Вершина Моря и Земли, спасенье флоры, фауны и для человека.
Как думаешь, в Европе от Вены и Берлина до Лондона народы - золотые?
И  думают о том, что мы в России немытые, глухие, слепые и немые?..-

III

Я слушал Пушкина. Его слова - историка, прозаика, поэта.
И чувствовал, как подо мной дрожит от возмущения планета,-
Та, на которой я рождён и на которой рифмами его стихов
Во мраке пробираюсь по свету правды двух тысячелетий и их веков.
               
И слушая его, уверен был, Россия не откажется от дара Русской Доли.
И не покинет Сиф просторов Ра – Родины Земли, души и силы Воли.
Витая в сказках слов поэта от Лукоморья Фиолента,-
Златою цепью я прикован к поэме этой.
Стучится правда Русским Словом в сердце к нам.
Крым не переиначен. Не станет клоном с матрицы он с острова Гуам.

- Не думал я, а знал, совсем недавно в Европе стали мыть свои тела,
Хвалясь умом и оформляя в банках трансфертные дела.
Загнали новые народы мира в тупик с оглядкой на Вашингтон,
Как будто выход в рай с военных баз Армагеддона покажет он.
Страна, живущая за счёт земель хамитов Африки, она семитов грабит.
Уверен, Америка сама народы мира от себя избавит.-

Сказав последние слова, поэт молчал. Притих и Фиолент.
Крым знал, как и поэт, весомый и обоснованный ответ.

У Бога и у Вселенной есть черта, на ней  начертаны ответы.
На "ленте" мыса  "ФИО" славных и бесславных дел,
Природой обозначено "Обману и коварству есть предел".
Поэт догадлив. Он знал о тайных обществах в своей стране.
Не знал деталь. Товарищей и конституцию готовили на стороне…
Когда ту истину однажды Пушкин узнал и  осознал,-
 
К противостоянию с толпой своих убийц уже он опоздал.
Теперь подавший руку мне, обнявший на прощание,-
Он к Лукоморью стихом отправился подумать у Волны
Один, пока счастливый, во власти моря и тишины... 

Когда мы расставались, поклон и уважение морю проявили.
Что ни говори, мы Словом Бога все на свет явились.
Вначале живности, затем леса и травы, с воды и глины - Адам и Ева.
И где-то там, когда-то был и муж жены, носивший имя Сева.
Предполагаю, он посеял первый чудный и высокий тополь.
Под сенью его кроны листвы тогда  дарован был нам Севастополь.
Тогда в двадцатом лете, на подходе в век двадцатый, но не в рай,-
Поэта не пустили в эту крепость, и он проследовал в Бахчисарай.
К татарам - братьям, за стол обильный, где запах от еды, где дом и рай.

По молодости лет, как помнится, Пушкин с Богом был на "ты".
Таков его характер и круг друзей - в потоке европейской суеты.
Проникший в Петербург французский говор, в салоны на балах,-
Кружили юный ум. И барышни тонули в поэтических его словах.
Что был на "ты" - оправдано. "Вы" означает "Тьма». И это не секрет.
Бог - свет. Он  в душу проникает. И в ней рождается поэт.
Когда историком он стал, то понял, царь Николай Европе был заслон.
Проливший кровь за кровь на площади, роль миссии выполнил и он.
               
На Бёрдах Поэт смеялся над Емельяном. Царём себя назвавший, этот "слон",-
Влез на паперть при народе. Вождь казаков подумал, «Это царский трон».
Жалел Поэт, он смеялся над Аракчеевым. Герой войны,он армию России вооружил.
Генерала кличкой обозвал. И сожалел, что с ним не говорил  и не дружил...

Всегда, везде найдётся тот, который знает, где находится народ.
Поставит в храм свои лотки и станет продавать втридорога портки.
А свечи можно продавать? Пора христианам их раздавать,-
Крестить бесплатно, венчать и души предков отпевать…

Христос был против тех, кто в храм веры шёл покупать и торговать.
Теперь доторговались до «мерседесов» и корысти своих страстей,
Не от того ли в Киеве - власть олигархов, в болоте США,- кутерьма чертей.
Куда ни глянь, жив и тот, кого поэт подметил "поп, толоконный  лоб".
(По-сути прав, прав он и по вере. Священникам - наука, не забывались чтоб).

В народе  помнят, инок Пересвет в бой первым шёл на роковом одре. 
И как бы нам про то не врали, 8 сентября* - храним мы в нашем Календаре!      

IV

Глотнув слюны глоток от запаха самсы Бахчисарая и вида чебурека,
Очнувшись от воспоминаний и представлений о великом человеке,               
Я поднимался по крутым, разбитыми ступнями ног камням Дианы.
С них стёрта жертвы кровь и не стоит печать воспоминаний.
О тех, кого вели под арку скал,- на острый, жертвенный оскал.
И в тот момент, когда над головою ворон снова пролетал,
Его спросил я громко о тайне прошлых двадцати веков,-
-За что  вели бараньим стадом в заклание вереницею рабов?

Присела птица на ветку дуба средь желудей и запаха листвы.
И молвила: - Ждал я, когда о том попросят рассказать. Спросили вы.
Поведаю о том, что вороны хранят по вертикали памяти своей,
Она уже как двести лет, по воле предков, является моей.

Начну с того, что всем известно из книг и песен.
О том, что Крым отдельный мир, красив он и никому не тесен.
Особый дух в нём зародил нам Фиолент - вулкана  выброс.
Он море породил, холмы и горы. Дубравы здесь пошли на вырост.
Вначале мои предки потоп Великий пережили,-
Ной с Иофетом им в ковчеге место предложили.
Потом, когда вода потопа ушла и морем оказалась тут,
На склонах Фиолента 20 тысяч лет они в отшельниках живут.
Минует пять иль семь тысячелетий, увидят предки переселенцев.
Потомки Иафета и вождь их Тавр построят город и именуют его Сиф.
Отшельники здесь будут слышать Слово "Ра" и песенный его мотив.
               
Затем появятся на море паруса, под ними – греки, а с ними - Зевс.
По договору с таврами они построят здесь вечный город Херсонес.
Мир длился и его покой без малого ещё пять тысяч лет,-
За те лета из Вавилона и с его окрест втащили беглые сюда разврат,-
А с ним - корысть, зависть, зло. За ними - много нравственных утрат...

Тогда качнулся мир в иную сторону, деля народ от языка.
Впервые жертвой человека в море сбросили, а не быка.
Беглец, покинувший окраины Ассирии с накопленным добром,
Имел в одежде глубокие карманы. В них - золото и серебро.
Потомок Сима купил у тавра город. Он городу название имя Сима дал.
Купил не город, а имя Сиф. Он город тот переименовал.

К периоду того торга, у греков множеством богов, был выбран царь,-
Он не народу, а духу и свободе эллинской был государь.
Как говорили мне и предки моим предкам,-
Бог выбрал Ноя за труды его, за то, что дух имел, не крал "объедки".

Я слушал ворона внимательно почти, что не дыша,-
Речь птицы была Русской, осознанна, ясна и хороша.
Он  говорил словами истории и Ветхого Завета,
Не требуя вопросов и наводящего ответа.
Не прерывая ворона, воскликнул я: -Царь - Агамемнон!-
   
Ворон, переводя дыхание, ответил мне: - Да. Это был он. -
-Что за "фигня" произросла среди дубрав и фиговых листов?-
Царь Агамемнон, праправнук от Эллина, спросил у греческих богов.
Ответила ему за всех богиня греков Артемида:
-В дома и в город Сифа к таврам проник сын сатаны по имени Обида.
Чтобы сдержать "фигню" империи Ассирии, да чтоб не быть беде,-
Отправь на Фиолента мыс того, кому доверишь суд да дело как себе.

Построив храм и арку, прорубив в скале,
Отправил царь в "страну богов" и вечного забвения
Дочь свою с волею царицы, и с именем "Ифигения".
Она того, чьё тело корыстью и завистью  дышало,
Без почести у храма на площади с братьями родными встречала.
Предвестников войны вели под арку Орест и брат его Пилад.
Там и сегодня в море, под скалой, костей и черепов их склад.
Так продолжалось много лет, десятилетий из века в век.
В спокойствии и в мире жили по соседству  тавр и грек.

Справляли свадьбу в Херсонесе тавры, беря гречанок в свою семью.
У греков, тавра сын, беседуя наречием одним, родным был и своим.
Когда же жизнь кончалась, хоронили вместе их тела.
Долго и счастливо у таврогреков происходили семейные дела.
Зерно пшеницы, ячменя и гроздья винограда,-
               
От суши Крыма были им всегда наградой.
В ту пору Египет с Римом возвысились и поднялись.
Оружие скопили, они войной и рабством занялись.
Первым от войны и рабства бежал потомок Сима - Моисей,
На тот "Исход" его наставил и ему помог наш общий Бог.

Беглец – сын фараона не сгинул, не погиб, он сохранил народ,
В котором был рождён впоследствии людских  страстей "громоотвод".
Но к той поре, в Крым силою оружия Рим проник
И воины его на мысе Фиолент устроили пикник.
Под своды храма, который ими был переименован в храм Дианы,
Втащили римляне баранов, фрукты, овощи, вино, диваны.
Наевшись лёжа и срыгивая на пол храма поток  слюны,-
Скалу перегрузили своей блевотной массой и ужасом войны.
Скала обрушилась, сдавила и потопила империю без ссор и споров,
Бог возродил империю вторую, но не в Риме, а на Босфоре.
Мыс "Стороны богов" - Природы повеления и Его перста,
Открыла путь, проложенный для православного Христа.

Ты спросишь про Ифигению, Пилада и Ореста,
Отвечу. Бог после обвала оставил их на месте.
Два брата охраняют вход в скалистый грот. Он не утоп.
Поблизости и день, и ночь  моления ведут монахи и православный поп.
               
Как предки моих предков я слышу утром их, вечером и в ночь.
У «Отче наш» словами просят радости они и молят Бога Родине помочь.   

Паломники у апостола Георгия защиты просят от войны,-
Страшатся перед тем, что в битве в Сирии погибнет воин сын.
И тут же просят защитить от ворога страну с названием Россия.
И нет сомнения в том,  землю Сифа защитит Христа миссия.
Он на Руси учился свободе духа у крестников-волхвов,
Познал науку вознесения любви и мира над крышами домов.

Язычник и справедливый хан Бату являлся с воинами в Крым.
Потомок верный Чингисхана - деда "Ясе" покорность проявил.
Единственным он другом князю Ярославу Всеволодовичу был.
Кому-кому, а нам, вороньей стае, из века в век,-
Известно его имя, кто он и что за человек.
Охрана торгового пути и связи почтой - сотворение улуса Джучи,-
Два века для Руси чингизиды за дань охраной были самой лучшей.

Кто скажет о вражде татар и русских, знайте, перед вами - лжец.
Так говорил деду его дед, и мне рассказывал мой отец.
С их слов и со слов предков и от того, что сам я знаю,-
Только татарин с русским совместно в катастрофе выживают.
Поженят дочь и сына,- у них родится чадо с умом и внешностью красивой.
               
Каким бы жестоким и коварным враг России хана Бату не рисовал,
Млечный путь "Батыевым путём" народ России всегда именовал.

          V

Всё ожидал от ворона услышать, но Словом этим, он в "яблочко" попал.                Запомним это  и отметим.
По-прежнему в России, в женихи - невесты, желанные красавицы                от русских и татар, всегда и повсеместно.

Словно почуяв то, о чём подумал слушатель его,
Ворон, лапу вытянул под  расправленное  крыло,
То ли для меня, или размышляя вслух, произнёс громко и внятно:
- "Послание"  появится в шесть дней.  Напишешь в рифму складно и понятно.-

Не сочинявший никогда стихов, а только - песни под гитару ради,
Подумал - Заготовлю, после наставлений ворона, шесть тетрадей.-
-Вот -вот... Достаточно бумаги. Слушай же, мой рифмоплёт и бедолага...
Ворона в школе не учили и в институте. Наблюдал я у бойницы.
Между цифрами один и семь стоит цифра святой Троицы.
Она людьми именуется «четыре» и делится пополам.
В этой цифре много смысла и ориентиров всем вам.
Символ её - холм Севастополя. Стоит он над городом, возвышаясь.
               
На кургане том народы Крыма от коварства врагов защищались.
Но не войны теперь происходят, продолжение суда Ифигении - Дианы.
До сей поры сей истины не осознали сэры, месье и их холопы-паны.
Вползали и ползут "еврогости" на курган вооружённой тучей,
Народы России били их не ради славы своей рукой могучей.
Свинцом тяжёлым и штыком сбрасывали людей Европы вниз,
Туда, к Южной бухте, откуда «4-й бастион» ласкает черноморский бриз.
 
Чёрные севастопольские коты, у них - жёлтые глазки.
Родом они - от мыса моря Чёрного и из Пушкинской сказки.
Они видели и слышали всё, свидетели юных любовных утех.
Нюхали кровь, но её не лизали,- Пушкину о суете людей рассказали.

Видел войну с холма и здесь воевал за Россию юнкер Лев Толстой.
О том написал он «Севастопольские рассказы»,  когда вернулся домой.
Разили врагов пушкари на дальних подступах картечью под углом.
Били обильно прямой наводкой, так, как поят гостя стаканом водки.
Русские воины на подступах к кургану, словно с фиолентового обрыва,
Сбрасывали вниз тех, кто был наполнен коварством и злым порывом.
Заветом Слово оставлено Пушкиным, завещанием оно всем нам:
"... был грозный храм,
Дымились жертвоприношения;               
Здесь успокоена была Вражда свирепой Эвмениды".

А те, кому слова Поэта не вытеснит маразм безумия с мозгов,
Я - Ворон, говорю о том, что предки передали от мудрых стариков.
Роль палача самой войне Ифигения с Дианой России передали.-
И с  этой фразой взмахнул крылами ворон, взлетая ввысь небес.
Он мерил времена летами, а содержание хранил без прикрас и без чудес.
Приметил я. У скал Дианы нет тяжести в душе, а в теле - боли.
Здесь чистота и Лукоморье позволяет морской волне и ветру волю.

VI

Взобравшись по ступеням под своды монастырского строения,
Присел, чтоб отдохнуть на каменной скамье я.
Тут вспомнил «Четвёртый бастион», курган - вершину шести дней.
С высот его народ России сгонял к воде озлобленных свиней.
Недавно у постамента Тотлебена - расставившего ограждения и мины,-
Пришлось менять бумажки долларов, на бумажки в гривнах.
Тогда мне было не смешно. Понятно было лишь одно.
Смеялась над Россией и её рублём яга в косе, ей было это не грешно.
Когда у проститутки внешний вид - от проститутки Вавилона,-
Жди от неё различных наслаждений и внезапного облома.
Крамолу моей мысли и подоплёку лукавства в продажности предателей,
Прервал монах, работник монастыря, смотритель и он же - созидатель.
               
- О чём задумался в приходе монастырском, откуда сам и как зовут?-
Вопрос мне задал в рясе чёрной, без креста, необыкновенный человек,-
Лицом он грек, а внешностью не местный, сказал мне: – Живу я тут.-
Он в речи тороплив и, "булькая" в словах, словно бегун, которому - забег.

Узнав же, как меня зовут, он принародно прославил моё имя.
Неповторимость его речи, косоглазие и бородатое лицо,
Подсказывали косвенно, мой собеседник не был преступником и подлецом.

Монах продолжил: -За многое  меня не любит наш строгий настоятель,-
И от того он мне не друг, не товарищ и не приятель.
Занимаюсь я кухонными делами и борюсь с безобразиями.-
Я бы не поверил послушнику монастыря и автору откровенных слов,
Но в них он оказался прав, хотя и не был очень нов.
Узнав, что я с Урала самолётом в Крым летел,
Мой собеседник вспомнил добрым словом митрополита Леонтия.
С большим уважением сказал он про патриарха Алексея Второго.
Знал тайну митрополита, сказавшего в Рязани: "Губернатор - вор".
За что отправлен патриархом был Вадим за общесыртинский бугор…
 
Содержание речи слов монаха со мной, мне  импонировала,
Убедился я.  Живы православные, смелость их не повымерла.
Не разъела монахов ржа наживы и корысти,-
И не ради богатства носят они кресты и всю жизнь холосты.
Молят у Бога для народов Родины мира и благодати,-    
А если требует время, встают воинами, как и прежде, в Русские рати.

      VII

Расставаясь с собеседником на подворье, где деревья и трава посеяна,
Человек,  в одеянии чёрном, представился мне своим именем Моисея.
А когда за крышами дач скрылся Фиолента горизонт, да моря шум утих,-
Вспомнил я невероятно безграничный в Слове Пушкина стих.
Он звучит как песня, поэта творение для простых умов и для мудрых:

"О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, (сын)  ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг
(И случай, бог изобретатель)*


               
               
           ВМЕСТО ЭПИЛОГА


Сомнение в Слове гения? Оставил он пространство для размышления.
Не спешите. Отдал он Богу предпочтение, но не богам.
Читайте Слово Бога «пирамида» по слогам.
Слог "ПИ" –лудольфово число. В столбце последнем 1989 - число иль год?
Кто будет проницателен в два тысячелетия, тот и поймёт
Что цифры в Слово тайну скрыли ещё вначале от Слова «Ра»,-
На фоне миллионов лет происходила эта тайна лишь вчера.
Слог «РА»  приписан египтянам. Тогда как нам давно понять пора,-
От Волги –Ра, село и город страны Россия всегда венчает высокая гора.
Слог «МИ» обозначает ноту. Звучит в миноре и в мажоре её аккорд.
«Поехали!» воскликнул Юра, а с ним и мы поставили рекорд,-
В подъёме от Земли до Солнца. И радость охватила весь народ…
«Ура!» кричали и «Рахмат!» когда с небес вернулся первый космолёт.
Слог «ДА» - от слога «РА». Он утверждает и подтверждает Сифа род.
Как жил на Родине, так и  живёт - нойиафетидов родственный  народ.

В словах, не напрягайтесь, как вам советуют враги её,  бороться с  буквой "Ё".
Противник Русских Слов скрывает от вас того, кто первым выстроил жильё.
Россия не сдалась клеветникам её. Нам «Бытие» от Моисея сохранило имя,-
Строитель - Ной, помощник – Иафет. В строительстве нет Хама, нет и Сима.

Отца и сына посвятил Бог в науку жизни звёзд и в тяготение Луны к Земле.
Сим с Хамом жили под открытым небом и не желали жить в жилье.

В порядке поклонения Ра и стойкой Памяти о Сифе, жила семья у Ноя.
Жена его и Иафет растили хлеб из года в год без холода и зноя.
Хам с Симом гоняли скот и сами жили как скоты.
До этого семьи и уважения к Земле, к наукам, братья, сёстры не имели.
Плодились, словно мухи, дрались и скоро испускали жизни Дух.
Остался Бог к ним равнодушным, не прикрывал Он их Своей рукой.
Потоп дождей все сорок дней на головы протёк, он - роковой.
На сорок первый день мертвы все были. В живых остался Ной с семьёй.

Род "исполинов" помог избраннику ковчег построить по науке Бога,-
В ней - арифметика и геометрия, искусство столяра, колесо Луны и рога.
И главное. Ной с Иофетом построили жильё* с родным порогом.
Так начиналась Цивилизации Расифии. Сегодня у России, велением Бога,
Нет и не будет окончания истории Земли, а у её народов - эпилога.

К чему «Послание Фиолента»? Минуло сто лет, как буря зарождалась!
Цветная - красная и белая, она на Западе клеветниками зачиналась.
Сил не хватило на войну народов, они решили  в Дух России нож вонзить
Слова от Бога, алфавит, речь страны единой  разрушить и поразить.
               
Стремление разрушить и сегодня, не иссяк его источник, гноится он,-
Теперь у бесов зла - кино и интернет. Они - слуга и почтальон.
Вот и «учитель» плутает в простынях кровати у Матильды.
Не видит он того, что за семью теперь Наталия вступилась.
Ей видится страна, в которой общество в кровати б..ы развалилось.

Подумалось, вернулся франт безродный, в Париже по голубям  стрелявший.
И Геккерн из могилы встал. И царь, чужих «мадамок», тайно обнимавший...
Поэт, кто пулей был сражён, он "бизнесу" и "капиталу" ныне не досуг.
Они - искусства высшего "сосуд". И в очереди их нет на предков наших суд.
Предполагаю. Мы – народ по роду Сифа. Никак не смесь гремучая толпа.
Вы сами разберётесь в Слове, читая Пушкина, слушая монаха и проповедь попа.
   
***

Про истину.  Она - посередине. Гласит о том,-
Когда  учитель учит чадо  "так и сяк", знать нрав у "педолуха" иссяк,-
И думает он снова животом. Но истина не в том.

Она - не посередине и не с краю. Где и у кого, того не знаю.
На свете есть среди людей искатель,-
По имени и должности Он  «Бог изобретатель».
 
 
         Севастополь
    14 сентября 2017 г.


ПРИМЕЧАНИЕ


*Наталья – Бехтерева Наталья Петровна (1924-2008), нейрофизиолог, доктор медицинских наук.
*Жильё - слово из Книги "Бытие". Дом для семьи впервые был сотворён Ноем в период строительства ковчега накануне Великого потопа.
*8 сентября 1380 года - Сражение на поле Куликовом. В битве на стороне православной русской рати в войске князя Дмитрия Донского воевали мусульмане. Войско улуса Джучи, которое возглавлял беклярбек Мамай, составляли мусульмане,  добровольцы из западных стран и из княжеств Русского государства.
*Бог изобретатель – текст стиха написан А.С. Пушкиным в декабре 1829 года, через год  после второго издания поэмы «Руслан и Людмила». Впервые он опубликован в 1884 году.