Труби и плачь во мраке, мой герольд!

Труби и плачь во мраке, мой герольд!
Ведь воля не твоя и сердце не во власти средневековых троп опасною порой отчаянно любить и помышлять о счастье. У рода сюзерена славные века, ты лишь его гонец, глашатай и предвестник, и от того душа в оковах и тисках, и от того нам не судьба скитаться вместе. Мне дорог графский замок, но не старый граф, я убегаю в лес и собираю травы, но даже и они не исцеляют ран.
О, боги, боги, почему вы так не правы?
Труби, герольд, в безумии тоски, в подлунном вереске пусть подвывают волки. Твоя мелодия о том, как не близки, она не скоро в безысходности умолкнет, касаясь чёрных отражений звёзд в воде, тревожа беспокойной нотой птиц и зверя. Куда наш древний мир без грешников-людей, страстей порочных, полуснов и суеверий?
Здесь каждый шёл, как мог, и выбирал свой путь, но многие из нас погибли на дорогах. Хочу поверить в то, что ты когда-нибудь сумеешь выбраться, придёшь к моим порогам.
Кровавит ало на запястье новый шрам, зашитый знахарем суровой ниткой криво. Труби, герольд, и в памяти стирай всю боль о том, как наша жизнь несправедлива.