Из первых рук

       * * *
Зачем же память... в каждом давнем дне
хранит упреки лишь, щедра на посрамленье?
Затем ли нынче не прощает мне
мой поздний ум и богу не служенье?

Что на листе не тот порядок слов,
смятенны мысли,  как друзья в разлуке,
те, что в мольбе вселенской сложат руки,
найдя в земле «земной» по чину кров?

Забрезжит давность — свет из первых рук...
И все собрать захочешь  воедино:
что ведал и забыл, и что отринул,
что никогда не зная, вспомнил вдруг.

В зените солнце умножает зной.
Иссохший мир взывает к недоверью.
Но это небо, травы и деревья,
и сам ты — мера сущности одной.

И этот дом, распутицей весенней
обласканный жасминовым кустом.
Свет в три окна, крыльцо на три ступени
в скупом убранстве, как перед постом.

И эта комната, как в старь шкафы по стенам,
шеренги книг, зачитаны тома...
Здесь не в чести бывали перемены
в блаженной лени праздного ума.

В сердцах былое так легко поранить.
Не легче и смолчать, застыв в тоске...
Волна смывает надпись на песке,
не оставляя, даже, след на память.

Сто лет минувшего не стоят одного,
отпущенного дня последней яви,
чтобы прозреть... Узнаешь ли того,
кто от земных забот тебя избавит?