Покрова... Сергею Потехину

                Смычки полоснули по душам,
                И вскрикнула чья-то в ответ...
                (А. Прасолов) 


  Красные кони шли с Кимжы, Печище, Усть-Пёзы, Заакакурье, Затона, с Чижгоры… Когда они выходили на высокие берега Мезени, то сливались с немыслимо красными глинами, горящими стволами сосен, с тЕремным разноцветьем осени. В их налитых глубокой озёрной влагой глазах отражались и песочные отливы рек и багряные и тугие веретена заката.
  Уже почти стемнело, когда лошади вышли на крутейший берег у Кесломы и остановились. С полчаса они неподвижно смотрели выше нищих берёзок на другом берегу реки, тихо дыша и пофыркивая, тихо перебирая копытами теплый и сухой лист. Рыбаки, готовившиеся лучить по осеннему холодку рыбу, тоже притихли и ждали…
  Закат бросил на воду отражение вспыхнувших последним румянцем облаков. Вода поиграла минут пять опаловой настойкой и затихла в тёмном и зябком. И в это время красные кони взмыли в воздух. Багряные свет лёг на лица рыбаков.
  Я всё это знал и предчувствовал в своём далеке. Только ждал звонка Федотыча, чтобы темнющей и тёплой ночью октября встретить и проводить мезенок…
  И вот в три часа ночи, оторвавшись от книги, я распахнул окно: – летят! Я напряжённо всматривался в кромешную тьму октября и слышал тихое веяние крепких ног, лёгкое поскрипывание могучих вый, ласковый шелест грив и хвостов и, кажется, видел в чёрных очах лошадей огни близкой земли. Воздух дышал вверху тяжёлым сипом животных, пах потными крупами и капли конского пота ниспадали на землю вместе с осенней моросью. А сама чернота ночи мерцала спелой клюквой…

  На следующее утро в пятнадцати километрах от полустанка Рассолово Костромской области деревенский чудак и поэт Сергей Потехин услышал мягкое и волнующее гудение земли. Выглянув из одного из двух окошек своей ветхой сторожки, в которой он жил вот уже 35 лет, Сергей увидел скользящих с неба на луг красных коней. Опершись на подоконник, он подпёр кулаками свой небритый подбородок и широко ощерился беззубым ртом. Потом, захватив под мышку хлебов и мёда со своей пасеки, он вышел навстречу гостям. Горя в глазах отсветами мезенских огненно-красных глин, осеннего листа, брусники и клюкв, лошади тихо приступили к пастушку. А он бережно доносил до их мягких и тёплых губ куски хлеба, намазанные мёдом, и бормотал вчерашние стихи:

Ясно, звёздно, морозно.
Ветерок, тишина
Домик маленький в соснах,
Два горящих окна.

  А летучие кони обступили его со всех сторон, прядали ушами, и рубашка Серёжки – пастуха и пасечника – горела красным. Он знал, чего от него ждут гости…
  «Каждый конёк стань с перстенёк! Стрекозий люд – дай им своих слюд! Бабочки-мотылья – дайте им крылья!»
  …И маленькие летучие существа облепили его ласковую бороду, облепили плечи, поселились в неприбранных волосах, легли на простёртые ладони.
  Сергей бережно оглядел горящие красные огоньки и увидел над собой и над ними первые тихие снеги октября.
  – Покрова… – шепнул он кому-то незримому и шагнул в двери дома.  Скоро в нём зажглись два оконца.
  И всю зиму они тлели  красными шелками, а за ними слышался мягкий шелест крыл и ласковое журчание стихов.