Средь бела дня

В мое окно — заря не вхожий гость.
На дне колодца гиблое пространство.
Мне сумерек удел, так уж пришлось,
зануда север утомляет постоянством.

Как на открытке неразборчивое «От...»,
днем сновидения расплывчаты. Без сна я
ночь на ветру, а подо мною плот.
Я балансирую, куда несет — не знаю.

Так умозрительно-туманная мечта
волной призывною игривисто накатит.
И впереди, глядишь, повержена верста
и ты уже причаливаешь... Кстати,

мрак извиняет таинство предмета,
даря намеки лишь, да контуры одни.
Порой Творец, и сам не ведая ответа,
смолчит, безрукой статуе сродни.

А где уж нам домыслить тайный шепот,
когда рифмует монотонный дождь.
Он, как подсказывает чей-то опыт,
наркозом грусти маскирует ложь...

И будет кознь, объятья гололедицы,
урок ненастья, мутный солнца глаз.
Уже гнездится в душах «поздний час».
Венком ромашковым кому-то лето грезится.

И в сизых сумерках, под абажуром слезы
льет циферблат об источеньи дня,
где в общем-то и нет уже меня,
того, кем я когда-то был. И все же...

Разгадка бытия — сосуд пустой:
шарады слов, да небылицы в лицах.
И жизнь — игра, лишь с разницею той,
все в ней взаправду,  все - не отшутиться.
 
В затменье каменном сидеть средь бела дня,
сведя концы под пологом небесным,
мгновенью уходящему ровнЯ,
что мы — земные, знаем о «небесном»?