Река у дома. Главы с пятой по восьмую

 (Из сатирического романа в стихах «Коммунальные отношения»)


Глава пятая
На берегу

Бесценен каждый час у сенокоса:
Он будет год коровушку кормить!
Но и вздремнуть в погожий час без спроса
Фоме никто не может запретить.
В тень у копны прилёг после обеда,
Прикрылся рубашонкой от слепней
И вдруг такое для себя изведал,
Что спать теперь боится – хоть убей!
…Поднял его приказ от бригадира:
– Немедленно отправиться туда,
Открылась где, на зависть всего мира,
Суданская вкуснейшая трава!
 – Всю агротехнику мне привези, бездельник! –
Фоме он оробевшему велел.
И то, едва начался понедельник,
С билетом в Африку послушно полетел.
На месте всё понравилось посланцу.
Особенно, в гостинице их – Бар!
Где выбор есть любому иностранцу,
Лишь бы от этого бармен имел навар.
Сибирский гость был взят тем на заметку.
Фоме предложил, будто век знаком,
Бутылку с очень яркой этикеткой,
Где –  «Джин» – написано понятным языком.
С таким питьём – не грех и на природу!
На пляж Фома отправился вкушать.
Но, вдруг, облом! Ему не дали ходу:
 – Спиртное, сэр, нельзя тут распивать!
Так, чуть не стал он трезвым человеком.
 «Джин» в чемодан засунули ему,
Когда всю технологию скумекал –
Как вырастить суданскую траву!
Зато на Родине глаза так не таращат.
Свободно «Джин» открыл он у реки.
Но из бутылки вылез настоящий – 
Джин, у которого, как гири кулаки.
Поколотил Фому  под звуки грома:
 – Не смеешь пьянствовать на пляже никогда!
В том повезло, что мимо шел Ерёма.
Намяли Джину сообща бока…
Но слово дал Фома: – Не пить у речки!
Не мусорить! Не колотить стекло!
В бутылке Джина залепили свечкой
И по волнам пустили далеко…
…Фома проснулся под копной с рассветом.
От сна про Джина, стал совсем не свой.
И, ну косить тут клевер с эспарцетом,
Чтоб дела не было с суданскою травой!

Глава шестая
Моржи

Там где тепло – не нужно и рекламы,
Любой готов понежиться в тепле,
Да ещё выслать с места телеграмму:
«Я в тропиках. Завидуйте все мне!»
В сибирской стуже загорать не модно,
Иные здесь привычки у людей:
Нырнуть из бани прям на дно сугроба,
Не пожалев распаренных костей!
Лишь у Фомы не в банный день потребность.
Ему и в будни холод нипочем.
Доказывает организма крепкость,
Когда на лёд выходит нагишом.
Ерёма слышал про такое байки:
«Так с жиру бесятся, вкусив аперитив!»
А вот его заставить снять фуфайку
Не сможет и хоккейный коллектив…
Моржей в пример поставил как-то доктор
И закаляться долго убеждал.
Но с места, где и холодно, и мокро
К печи домой Ерёма убежал.
А тут приятель, что ни день – на речке.
Сначала рубит прорубь он во льду,
А после, словно каша там из гречки,
Ныряет в ледяную глубину.
В крещенские морозы  так бывает –
И стар, и млад к студёной льнут воде.
А этот – с осени и до весны ныряет,
Хоть ему кол теши на голове.
Секрет узнать, конечно, не проблема –
Достаточно с пристрастием спросить,
Ведь, не Ферма же это теорема,
Какую невозможно ввек решить?!
Но твёрд Фома в своём пустом упрямстве,
На все подходцы отвечает: – Нет!
И точно преуспеть сумел в проворстве,
С каким со льда метлой сметает снег.
Все ж любопытству не найти преграду,
На все пойдёшь, чтоб душу червь не ел.
Нашел Ерёма верную награду,
Коль ему скажут всё, что знать хотел!
Не выдержав такого искушенья,
Фома у проруби стакан налитый взял,
Да и Ерёма здесь же, без стесненья,
Его в распитии охотно поддержал.
Жаль, маловатым было подношенье:
На свежем воздухе потребности – вдвойне!
И тут Фома исполнил обещанье:
 – Вторая поллитровка здесь на дне!
Утопла прошлым летом на рыбалке,
Никак не получается достать…
Так что Ерёму тоже из-под палки
Не заставляли – сам пошел нырять!

Глава седьмая
Переправа

О том, что лёд и сталь – несовместимы,
Мы в историческом смотрели все кино.
В нём рыцарей «свинью» простолюдины –
Отправили всем скопищем на дно!
Князь Невский Александр земную славу
На озере Чудском завоевал.
Но «лёд» и «сталь» – антонимы по праву
И этот факт никто не отменял.
На латы рыцаря Фома не претендует,
Верхом на лошади не ездил никогда,
Не думал, не гадал, что не минует
Ныряльщиков тевтонских тех беда.
«Москвич» его – далёких дней постройки,
И все же «движимостью» нужно величать.
Не требуют с владельца неустойки,
Попросит кто: – До города домчать.
Тариф один у сельского «бомбилы».
Зимой и летом не меняет он,
Оплату, что готовы пассажиры
Вносить за свой дорожный моцион.
И все ж зимой доход Фомы повыше.
Кружным путём не ездит до моста,
А через реку «навостряет лыжи»
Найдя на льду удобные места.
Коль спуск от берега имеется колёсам,
То не пугает – на стремнине лёд.
А то, что переправа «под вопросом?»
В расчет водитель вовсе не берёт!
Хоть страшно ехать, но когда приспичит
Усядешься к Яге на помело.
И рубль последний щедро обналичит,
Мечтающий, в пути, чтоб повезло…
Вот и Ерёме нужно было срочно
До станции доехать по делам.
Автобус задержался, как нарочно,
А «Запорожец» свой давно уж «в хлам».
К Фоме пошел, снег меряя шагами:
– Подбрось, приятель. Я всё оплачу?
Тот согласился, но повёз местами,
Где к образам хоть зажигай свечу.
Им повезло в тот раз при переправе –
Лёд затрещал, но выдержал авто.
Но в путь обратный пассажир был вправе
Нанять любого, только не его.
Запчасти нужные привёз он к «Запорожцу»
И всё, как следует умело починил.
А тут Фома приходит по морозцу:
– Хочу, до города меня, чтоб прокатил.
 – Нырнул под лёд «Москвич» твой, не иначе?
Спросил «не в такт», что видно по Фоме:
 – Изъяли, но вернут, коль штраф уплачен,
Что на запрет проехал по реке!