Фёдоров Алексей

ИЗ ЖИЗНИ ПАМЯТНИКОВ

Когда один и тот же человек,
стоящий в каждом городе, у входа
в обком и горсовет, где рядом для народа
фонтан и государственный клозет,
сойдет, пальто поправив, неспеша,
с гранита, руку заложив за спину,
уставшую указывать в витрину,
напротив магазина, не шиша
в котором нет, и сделав первый шаг,
отнюдь не в направленьи телеграфа,
не опасаясь ни молвы, ни штрафа
на землю бросит кепку, и душа
впервые воспарит. С походкой стаффа
швейцарских ресторанов, где бывал
не раз один, а чаще с милой дамой,
товарищ этот или господин
войдет, чтоб ознакомиться с программой
уездных театров. Их навеселе
увидеть можно после представленья,
идущих к дому быта, в ателье,
сдающих на пошив и в изумленьи,
внимающих, что бронза не в цене,
тем более, сегодня воскресенье.


1915

Орша. Прошедшая сквозь тебя
не ось, но черта, лень святого дня,
сместившая на субботу,
иглой, что портной, перешив подклад,
сквозь ушко, прищурясь, посмотрит в сад,
откладывая работу.
На улицах пыльно. Там гонят скот,
от пастбища к речке. Наоборот,
по жизненной круговерти,
идет батальон молодых солдат,
навстречу славе, как говорят
не знающие о смерти.
А вечером, в маленьком кабаке,
Арон, играющий на руке
лежащей фамильной скрипке,
по капле выдавливает на стол
не вышедший с потом густой рассол,
стекающий сквозь улыбки.


БАЛЧУГ

Многое связано
с этим местом.
Я сижу здесь долго,
проминаю кресло,
как страницу точка.
Волны бьют
и кажется,
что чуть слышно,
говорят про Волгу
и звуком лишним
засоряют строчку.
Отводной канал
замыкает остров,
текст проглатывает апостроф,
даже не поперхнувшись.
Чайки клином летят на запад,
круг выбрасывается за борт,
ребенок кричит, проснувшись.
Пётр твердо сжимает свиток,
среди веток, насаживающих дичь,
и вилок
разгадывает судоку
рыбак,
превращающий всю картину
в пейзаж
из которого смотришь мимо
туристов,
стоящих сбоку.