А мать ему твердила уже с детства

А мать ему твердила уже с детства:
«Ты на девчонок русских не смотри,
Тех, что проживают по соседству:
Они невесты, только не твои!

На свете очень много разных женщин,
Тебе их вряд ли суждено познать,
Ведь ты с рождения другой обещан,
Негоже обещания нарушать!»

Он с этой мыслью, кажется, смирился:
Ребёнком был, всего не понимал.
Случилось так, что в русскую влюбился,
И жизни без неё не представлял.

И радостью хотелось поделиться,
Но как и с кем? Никто ведь не поймёт.
И мать начнёт ругаться и сердиться.
Отец, если узнает, то убьёт!

Болело сердце, днём и ночью ныло:
Не мог в себе он чувства подавить.
И стало все чужое и немило,
Казалось, вообще нет смысла жить.

Ее глаза как спелая смородинка,
До поясницы русая коса,
А на щеке хорошенькая родинка –
Как с этим справиться? Спасите небеса!

Мать в воспитании всегда была сурова,
И дело всё не в ней – таков обычай:
В семье всегда держали своё слово,
Не нарушали обещаний и приличий.

И сердце с каждым днём сильней сжималось –
«Наступит день и час, и всё случится!» –
Ведь без согласия его судьба решалась.
Кто та, на ком он должен был жениться?

И небо затянули злые тучи,
И бойкий взгляд погас, он даже похудел.
Он мыслями себя совсем измучил,
Ведь не успел сказать ей, что хотел.

Нельзя противиться – нельзя смириться.
Когда речь о любви – советов нет.
Он с русскими решился породниться,
Нарушив предков и родителей запрет.

В висках стучало, прыгало сердечко.
Сейчас всё скажет. Может быть, поймут.
А мать достала из коробочки колечко
И, протянув ему, сказала: «Тебя ждут…»