Глава IV. Логово

Опять темно.
Холодный бетонный пол.
Таким я проснулся, после того,
как был укол.
Какое-то время лежал на каменном ложе,
как в склепе мёртвый вельможа…
Затем - яркий свет,
Сквозь режущую пелену,
Разглядел картины серых стен.
Над головой - прожекторы
Четыре стены - это моя камера.
Слева какой-то номер,
Потолок решетчатый,
2 охранника с винтовками, я ещё не окреп…
И четы
Их я не стою,
В разуме бред.
Сидел, обхватив колени,
Не понимал где я.
Наконец, скрипнул ржавый засов двери,
Вышел какой-то ученый с ним часов-
ой,
Посмотрел лоб мой,
В глаза посветил фонариком,
Просил рот открыть,
Поковырялся в нём,
Искал какой-то микрочип,
Осмотрел штрих-код на правом запястье,
Штрих-код на шее долго рассматривал…
Затем проводов траншеи,
И закончил.
Удалился,
Поправив халат прочный.
За ним засов закрылся.
Заминка – на час или два.
Сновал туда-сюда, много думал...
А что ещё делать?
Я, серые штаны много гула...
Вот входят двое,
в амуниции штурмовой,
В шлемах.
Смотрят на меня шершня синими глазами.
«Пойдем за нами».
С винтовками они наперевес,
Я иду будто снова воскрес.
Они по бокам,
Настроение, наверное, как у свиней на бойне ...
Что сейчас будет?
Не знаю…
Неужто всё-таки поймали?
Но лучше уж так умереть, чем жить в воротах растворного рая.
Идём по длинному лабиринту коридоров,
Около ламп яркая плесень мухоморов,
Шаги в этом бункере гулкие,
Мне жутко не на шутку ... убьют.
Видимо, в какой-то из этих каменных будок.
Вот ещё одна комната ,
И здесь интерьер побогаче :
Железный стул и стол, привинченный ключами гаечными.
Посадили за стол.
Стал дожидаться.
Сталь холодила пальцы.
Вскоре, заходят трое:
Двое - солдаты с винтовками,
Один верзила,
с какой-то тату на лбу,
Наподобие паутины.
Надев резиновые перчатки, велел мне раздеться до гола.
Выбирать приходилось мне навряд ли...
Что-то искал у меня за веками,
Между пальцев,
В ушах,
За ними,
Долго шарил во рту холодной, неприятной жгутиной,
Ковырялся пальцем в заднице,
позволяя другим пялиться…
Обыскал ничего не нашел - ушёл.
И я опять ждал.
Заходит врач.
Будто с корабля на бал,
Весь такой, словно опоздал…
Сверкающая лысина, треснутые очки...
С ним, как обычно охранники-качки.
Достал что-то из кармана, ничего не объясняя,
И я увидел шприц с серебристой жидкостью,
Охранники схватили меня железной жимолостью.
Стянули жилы, шприц вогнали в вену.
Вернулась боль прежняя.
Усталость.
Всё стало расплываться…
А потом - кайф легкость и чувство пространства.
Слышал в коридоре помехи рации,
Чувства начинали обостряться, вен пульсация…
Вошел следующий человек,
Худой, в сером костюме, с папкой в руках.
Двигался почти бесшумно.
Осмотрел штрих-коды на руке и снова на шее,
Записал что-то,
Не понимал я их затеи,
Пока один их охраны не взглянул косо :
А потом до меня дошло –
Я на допросе.

- Фамилия, имя.
Я представился.
- Деятельность. 
- Ценные бумаги, инвестиционные фонды,
Спекуляции для большой корпорации.
- Как узнал о нас? 
И показал мне карточку : синяя сова на чёрном фоне.
- Видел девушку много раз во сне, она дала карту. 
Активировал, колба разбилась, сбежал, но, видимо,
Был какой-то сбой ...
Я отвечал, глядя в бездны его немигающих глаз.
- Почему к нам? Там что не устраивало? 
- Надоело быть беговой лошадью,
Вечно стоящей в стойле и ничего не стоящей.
- Есть понимание, кто мы?
- Очень слабое.
Он нахмурился, как бы. 
От сердца отлегло немного.
Это не те, кто в смерть мне предоставят дорогу.
Это те, кто вытащили из комы.
- Как вышел из комы?
Описал свой побег из анабиозного дома,
Как ехал в грузовике долго,
Блуждал по лесу,
Скрывался у смерти в чертогах…
И вот я здесь: разодранный, голодный, уставший весь….
Можно и мне один вопрос,
Посреди этой бравады ...
Что вы мне вкололи?
-Сыворотку правды.
Он потом ещё многое спрашивал,
Cтараясь меня вывести на чистую воду,
Cчитая меня шпионом -
Провоцировал на ложь,
Выяснял, что ему надо было, записывал….
И как будто во всем окончательно убедился.
Молчание...
Я размышлял, как пойдут судьбы нити,
И вот он приказал : «Ведите».
Двое привели в какую-то каюту.
После всего,
Она была олицетворением уюта.
Принесли ужин,
Хоть и скудный,
Съел его быстро,
И в кровати растворился, как студень.