Людские судьбы. Иваныч

В толпе горожан он выделяется чёрным пятном, и его брезгливо обходят стороной. Расползающаяся по швам куртка, полурасстёгнутые штаны, ноги, босые в любую погоду, покрыты грязевой коростой. Чистый, успешный город старательно пережёвывает это человекоподобное создание, но почему-то никак не может выплюнуть за свои пределы. В нашем городе совсем мало бомжей и нищих, или уж так старательно они скрываются от нас, сытых и обогретых, что их почти не видно? Иногда, по праздникам, они появляются у храмовых дверей – вполне чистые и даже симпатичные инвалиды и старушки вежливо принимают милостыньку и вежливо благодарят.

С Иванычем мы познакомились случайно – он вольготно устроился возле магазина и грелся на солнечном асфальтовом пятачке, как огромный, повидавший виды кот. Я не смогла пройти мимо, протянула бомжу несколько монет. Он с нелепым достоинством сгрёб их заскорузлой лапой и прохрипел: «В долг! Всё верну!». Я отмахнулась, дескать, во славу Божию…

- Нет, а чего ты рукой машешь? Сказал в долг, значит, в долг!

Так уж разительно отличался он от благообразных прихрамовых нищих, что, встречая его на улице, я всегда старалась сунуть ему мелочёвку, слыша вослед неизменное: «В долг беру, всё отдам!». Однажды Иваныч, для меня тогда ещё безымянный, подошёл первым и собирался, судя по всему, «вернуть долги» - попытался всучить мне подобранный где-то брелок для мобильника. Я вежливо отказалась. Кстати, Иваныч на тот момент был занят делом– он торговал. На какой-то свалке набрал книг и картинок, разложил посреди улицы и стоял с важным видом, как истинный торгаш, гордо озираясь и кутаясь в драное пальто.

- Я Михаил… Иваныч! – с апломбом произнёс он и стукнул себя в грудь с размаха.

- Михаил Иванович, значит? Хотите, я вам крупы привезу?

Он неожиданно оскорбился:

- Я что, на сироту похож?

- Есть немножко…- растерялась я.

- Родителей я похоронил, невесту похоронил, и у самого крыша съехала… одна болячка осталась, - Иваныч покрутил рукой, показывая на себя. Я всматривалась: теперь невозможно было сказать, был ли он когда-то симпатичным – черты расползлись, обвисли…

- Со мной никто не говорит, - вдруг совершенно нормальным тоном сказал Иваныч. – Все мимо бегут, никто не остановится. Хочется поговорить с человеком...

Иваныч родом из Москвы. Был гравировщиком. Делал успехи, вращался в творческих кругах. Потом оступился.

- Воровал иконы, старинные… Продавал. Не потому, что не хватало денег – хотелось пожить красиво. Когда отмотал срок, возвращаться в Москву было нельзя – там могли и отомстить бывшие подельники… Крутился по Подмосковью, работал художником-оформителем, - взахлеб рассказывал Иваныч. Наверное, только дойдя до подобного состояния, человек способен рассказать о себе всю правду, не стараясь казаться лучше.

Спился бывший художник незаметно для себя. Потом как будто очнулся – ни родных, ни друзей, ни нормального рассудка, ни таланта… Помойки, подвалы. Даже в «обезьянник» не забирают, брезгуют. Разве что перед большими праздниками, чтобы не портил благополучную картину города…

Иваныч предложил мне выбрать любую книгу из его «товара» в подарок. И снова я отказалась. Он взял предложенные монеты и опять встал над своей коробкой с грязными книжками.

- Да ты ему не подавай, - посоветовал из ближайшей машины знакомый таксист. – Всё равно на винище потратит.

- Да пускай тратит. Может, забыться надо человеку.

- Челове-еку, - презрительно протянул водитель и нажал на газ.

- Я в долг, только в долг, - прокричал мне вослед Иваныч.

…А может быть, и вправду доброе дело и доброе слово – кому бы ни было оно сказано – возвращается? Нужно только помнить, что от тюрьмы и сумы никто не застрахован, а человеком – существом, наделённым душой, способной страдать и сострадать, – является каждый из нас. Идти по жизни, не осуждая, не пренебрегая, а помня, что однажды и добрый, и злой поступок вернутся к тебе обязательно. Потому что жизнь всегда возвращает долги.

16 янв 2014