Отходная сталинской эпохе

Людей с доски срубая, как тавлеи,
живем, украдкой проронив слезу,
что нынешним, как он, бы посмелее,
и переждать пытаемся грозу.

На прорву глядя нынешних художеств,
мы чувствуем: слабак иной маляр,
поднявшийся к высотам из ничтожеств,
не в тот формат зашедший, как школяр.

Затеяв взять барьер подхалимажем,
снискав один учительницы крик,
мы так же в молоко безумно мажем,
хоть время терпеливо, как старик.

Был прошлый создан век не из терпенья:
ждать некогда погонщикам в степи,
что принимали позвонки за звенья
одной стрелковой вражеской цепи

и подпускали беса, как цензуру,
мол, Рим есть Рим, а цезарю отдай.
В столицу мчался, как на амбразуру,
на смертнике-коне Германик Гай.

Он был почти великий полководец
и без наживки проглотил блесну,
но в топь, как в переплет, попав по пояс,
уже не рисковал бы гнать волну.

Но сдавши с потрохами прочий омут,
он волю перед смертью брал в кулак,
чтоб был таким чистосердечьем тронут
навек один-единственный рыбак.

Плотву не разбирая в вечной спешке,
вождь для ухи сбирал большой костер,
ведьм складывая в штабель, как полешки,
и раскурив "Герцеговину Флор".

Не закоснев в своем императиве
и расшатав Россию, как софу,
вождь прозревал в туманной перспективе,
что время дальше выйдет - просто тьфу.

И, бедоносец, змей зрачком проткнувши,
он мысль берет уже на карандаш:
век нынешний пасует пред минувшим,
какою краской сам его ни мажь.

2010