Итак

Итак, вся жизнь моя -  игра!
И я – актер в дешевом сём спектакле,
Страдаю искренне и может быть сполна,
Но это ролью обусловлено, не так ли?

Но в чем же виден смысл моей игры?
Лишь в том, чтоб приглянуться Мельпомене?
Иль может по указке сатаны
Стенаю и кривляюсь я на сцене?

Ах, это просто хобби и всего?
Выходит, что своей утехи  ради,
Дров наломал и больше ничего,
Теперь лишь помышляю о награде!

Играю сам на сам – лишь для себя,
В спектакле этом я – актер и зритель
И скоро все повадки подлеца
В обличии моем вы различите.

Как я жесток, коварен и спесив,
Насколько холоден, настолько беспощаден,
Я – гений зла, я – демон грозных сил,
Люблю себя, живу себя лишь ради!

Вся тайна прояснилась наконец
И позади сомнения и страхи,
Я – негодяй, законченный подлец,
И голова теперь моя на плахе.

Вот, вынесен суровый приговор,
Его вы при-народно огласите,
Занесен надо мной судьбы топор…
Ну, что же медлите? Скорее же рубите!

Уже ли, в вас сомненья закрались –
А если всё не так, то что же будет?
Не беспокойтесь, люди заждались,
Одним несчастным меньше – не убудет!

Ах, бедный рыцарь, странный Дон-Кихот,
Прекрасный образ сам себе ты создал,
За подвигами ринулся в поход,
Дарить победы Дульсинее жаждал.

Да не учел, что времена не те –
Смеется Дульсинея  близ окошка,
С насмешкой смотрит, как ты в суете
О крылья мельницы свои ломаешь копья.

Ты на себя взгляни со стороны –
Ну, разве тазик шлем, а кляча лошадь?
Ей не такие рыцари нужны,
А те, кто с кличем выехав на площадь,

Разят одним ударом наповал…
На них то явно можно опереться.
А ты? Ну, чем ты, собственно, удал?
Ты не достоин Дульсинеи сердца!