Один сосуд

Не выхаркать тебя, не выболеть. Замолчи.
Не касайся меня. Не смотри на меня в ночи,
Пусть трубят тебе полумёртвые трубачи.
Пусть ты станешь заиндевелым и полудохлым.
Ты не тот, кто способен выдержать этот груз!
Я тебя не люблю, не знаю и не боюсь,
Вот теперь замолчи, наматывай боль на ус,
Не имея возможности выдохнуть или охнуть…
За порог не ступить – слишком тянет хребет внутри,
Моё сердце нашло свой единственно верный ритм,
Потому не касайся, не думай и не смотри,
Как я медленно превращаюсь в песчаный берег.
Твои волны не потревожат мои пески,
Ты все чувства змеёй линяющей смело скинь.
Пусть мы будем непозволительно далеки,
Но я снова смогу, быть может, себе поверить…

Буду кашлять тобой, буду рвать на себе слова,
Превращаться в непобедимый девятый вал,
Я забуду, как ты и гладил, и целовал,
Как хрипела я, задыхаясь в твоих объятьях.
Я сожму свой кулак, забуду твои глаза.
Ты не тот. Мои «против» больше любого «за».
Все слова, что когда-то ты ночью мне не сказал,
Превращаются в лоскутки дорого платья.
Заживёт эта боль, сотрутся твои следы,
Превратятся в густой, клубящийся белый дым,
Разбредётся по опустевшим вдруг мостовым,
Забираясь в обхват ужавшихся серых лёгких…

Не смотри на меня, наложи на меня табу.
Я уже не могу. Я больше так не могу!
Твоё имя – всего лишь скудная лента букв –
Застревает горчащим комом в моей гортани.
Океаном смывает надписи на песке.
Мне не важно, когда, зачем, почему и с кем
Ты гуляешь по переулочкам, налегке.
И кого ты целуешь, мне тоже уже не важно.

Я теперь и сама себе быдло и господин.
Бог и Дьявол, две сути, только сосуд один.
Доживу ли до первых слёз, до своих седин.
Если да, то уже не боязно. Мне не страшно.
Закрываю глаза, считаю до десяти.
Мне под силу себя вновь выстроить и спасти.
Ты не встретишься морем на выщербленном пути.
Если встретишься, меня это не потревожит.