Классики русской литературы

Классики русской литературы
              (сборник стихов)


На годовщину гибели А.С. Пушкина

Его Державин, «в гроб сходя», «благословил»,
Любовь в своём Отечестве со славой, предрекая.
Не сберегли - он высшим светом оклеветан и гоним.
Скорбим, да горько причитая, воздыхаем.

                ***
 
В России ли искать нам «горе от ума»?
Десятки лет шумят, не утихая, споры,
Исписаны из толстых книг тома...
Жена Наталья - вот источник ссоры?

Ах, кабы знать, - твердим наперебой, -
Понять его душевные страдания.
Но тайну гибели поэт унёс с собой,
И продолжаются бесплодные гадания:

Превратности бытия: от скуки изнывал,
Гусарства слепо, следуя примеру?
Обиды помнил Пушкин - не спускал,
Друзей с врагами вызывал - «к барьеру».

Стихов и прозы - «пламень» плавил «лёд»...
Характер вспыльчивый? - «избитая причина».
Азарт картёжника, перебродивший мёд,
Всепоглощающая ревности пучина?

Из «камер-юнкерства» - позорного венец?
От сплетен угнетён иль от «двора» интриг?
Онегин с Ленским? - предсказуемый конец?
При жизни «памятник» величия воздвиг?

Тот «столп» возвысился над карликов толпой.
В столицах вольности пиитам не прощают,
Завистники - под травлю и под вой,
Строптивцев словом «слуги» умерщвляют.

Чтоб выскочка Арап «корону» презирал?
В сём «преступлении» гения - «бесспорная вина».
Двум императорам Российским не внимал?
Лакеям по сердцу - согнутая спина.

Взбесившись, челядь изрыгала яд:
Посмел ослушаться, восславил декабристов?!
Метали в спину ненависти взгляд,
Юродствовала свора карьеристов.

Смириться с своеволием не могли
Вельможи - анонимные сатрапы.
Тянулись в ссылках медленные дни,
«Костлявая», с косой, уж простирает  лапы.

Финал не важен, как не важен даже век,
Формальность - пасквиль, иноземный враг.
Данзасом кинута шинель на белый снег,
«Перчатка брошена» - сходится подан знак.

Бессилен Бог - от пули не сберёг...
На тридцать, на седьмом задуло свечку...
«Подвёл черту», из-за кулис, другой «стрелок»,
Дантес лишь ставил крест - на Чёрной речке.

Но! - Пушкин гениально отомстил,
Поверьте, стоит восхищаться, эко право:
Ответный выстрел был, - но не убил!
Не стал убийцею! Воскликнем вместе, - Браво!

Судьбы не миновал - её не обмануть,
Закончились с метаниями сомнения,
Когда отправился поэт «в последний путь»,
И царь, и «общество» шутов вздохнули с облегчением.


**********************************************************

К Лермонтову…

На просёлок выйдя, Богу внемлю,
Млечный путь в сиянии ясных звёзд,
Лунный свет спускается на землю,
На макушки северных берёз.

Я блуждаю в терниях лесистых, –
Всё начать бы с «чистого листа».
От высоких помыслов пречистых
Пепелищем в душах - пустота.

Мне не спится этой дивной ночью,
Полной грудью хочется вздохнуть.
Что святое в жизни, что порочно?
В никуда выводит долгий путь.

Как понять греха и правды меру,
Ждать чего от общества невежд?
Где найти мне силы или веру
В темноте утраченных надежд?

Тщетный поиск – гибельно, напрасно,
Даже эхо, канув, промолчит.
Притворятся: будет жизнь прекрасна?
Нет, талант бездарность не простит.

Позабыть … обиды и плохое,
Не просить, не брать с чужой руки, 
Чтоб сказать, - Господь – оно – с тобою.
Не жалеть, не плакать от тоски.

Прочь прогнать треклятые сомнения,
Вольной птицей в небо улететь,
И презреть их нравы, и забвение,
И назад с печалью не глядеть.

Не для нас цветущие долины,
Для других в дубравах наших рай,
Лишь стремление – с песней лебединой –
Навсегда покинуть отчий край.

Отстрадав в терзаниях укоризны,
Иноком уйти в дремучий лес,
В бездорожьях преданной Отчизны,
До конца, неся, тяжёлый крест.

По мотивам стихотворения М.Ю. Лермонтова  «Выхожу один я на дорогу…».

 27.07.2016 г.


**********************************************************

«Его превосходительство генерал Гоголь»
(спонтанные заметки о Н.В. Гоголе - 2)

Трагичною - мрачной фигурой
Представлен мистический Гоголь.
«Шинель» его ширма - натурой,
Лощёный он модник и щёголь.

В малиновый цвет - панталоны,
Фрак синий и бабочкой – бант,
Шокировал шляпой салоны,
Жилет голубой! - экий франт.

Глумились над ним: «Балаганщик»,
«Кривляка», мол шут, «скоморох»,
В «харчевнях» учился охальник,
«Маньяк»! «Хорошо бы … подох»,

Язык … изуродовал русский,
Ему восхитительна – рвань,
Отчизна - в тонах его тусклых,
И власть омертвевшая - дрянь.

Не должно к его сочинениям
Юнцам приближаться и брать!
«Зелёной соплёй» - опасение!-
Чтоб руки об них не марать.

Бесспорно же, Гоголь - от Вия,
«Враг» подлый, а чёрт - его бог.
Рескрипт: «В кандалах» по «Сибири» -
На ссылку. Немедля в острог!

«Вздор» «сущий» те «Мёртвые души»!
Восторженно? Или позор?
«Ничтожество»! - нравственно душат.
«В комедии» слаб... - «Ревизор».

Цензурный запрет по кончине,
Боялись и мёртвым... - не зря.
«Лакейский...», «известный...», а имя
Писать, поминая, нельзя!

«Друзья» «из дрянных самолюбий»,
Затеяв, «кричать» … «петухами»,
Над прахом разбитого «дуба»,
Взросли громогласно «грибами».

Под «тенью» безмолвного, вскоре
У «гроба наследия» - скандалы.
Плескалось из мерзости море,
Строчили вовсю … мемуары.

«Приятельски», «тихою сапой»,
«Орудием» избравши в борьбе,
Прихлопнуть пыталися лапой,
На Пушкинской, знамо, «ноге».

От тщетных усилий и сплетен
«Булгаринский» «критиков» род
Призвал городить из «свидетельств»
«Подробный» житья «огород».

«Злой гений», признав, возвышают:
«Россия», поверьте, «гниёт»,
И «Запад» «собакой» сдыхает.
А Гоголь «царит» и живёт!

Белинский - философ старался,
Ильич - в революцию гнал.
В защитниках он не нуждался,
Всё видел, любя, отстрадал.

Пустое - хвала иль опала...
В провинции - глупость скучна,
Сатрапов, жандармов – немало,
Свобода России - тесна.

Сколь низко его «…благородие»,
«Коллежским асессором» - чин,
Лишь «класса восьмого» - юродив.
Но! - Гоголь, как гений - Один! 

Певучая, чудная мова,
Загадочен... - дивна строка.
Метания... - за что ошельмован?
Творения и личность - в века.

                ***
И вот он, на час всем халифам,
Урок преподал болтунам,
Отбросив с наветами мифы,
Оставил наследие нам.
 
В ранжирах, презревши «величества»,
Чтит Родина вовсе не щёголя.
Отвергнув, признала, как сына -
«Его превосходительство
генерала» - писателя
Николая Васильевича Гоголя»!



А.С. Пушкину

Явившись в мир наш ненароком
В далёком будущем… И глас
Раздастся Пушкина – пророка.
Тебя распнут ещё до срока, -
Не нужен, лишний ты сейчас.

Редактор вывернется ушлый,
Заумно, ляпнув, невпопад:
Катись-ка к Лермонтову, Пушкин,
Иль на гусарскую пирушку.
Затянут, брат… И не формат.

Опошлят в СМИ, сожрут газеты:
Наглец! И клянчит гонорар.
В ходу с речёвками куплеты.
Наотмашь – пасквилем клевреты:
Наш Пушкин – всё? Каков нахал!

Певец наивный… Сразу в книгу?
Не Аракчеев – власть слепа.
Ты, в детектив вверни интригу,
В противном – не буклет, а фигу.
Не лишка чести? Чья «тропа»?

Цари тебе прощали шалость
За декабристов. Брось юлить.
Загонят в гроб и без кинжала,
«Статью пришьют». Змеиным жалом -
Словами могут и убить.

Цензуры нет, кругом – свобода,
«Оковы спали», - говорят.
Но бдит швейцар в дворцах у входа,
А на пирах немало сброда,
Тьма конкурентов встала в ряд.

Где зависть чёрная, о сыне
Отчизне не рыдать, увы…
По всем изведанной причине
Исчезнешь в рыночной пучине.
Бездарность влезла на «столпы».

Объявят скоро … ретроградом,
Да «тихой сапою» - табу! 
То ль запретить, то ль «резать» надо, –
Услышишь из Петрова града.
Из камер-юнкеров – в слугу! –

Не унимаются сатиры, -
Кто право дал? Авторитет?
На свалку – классику и лиру!
Пора развенчивать кумира!
Не величайший ты поэт!

Долой бессмертные творения!
На фронте прозы – передел,
Притоп с прихлопом и смирение –
Пиитов мелких вдохновение,
Реклама … чая – твой удел.

С «Анчаром» - просьба – осторожно,
«… Онегин»? – рукопись порвать,
Любовь с природой? - это можно,
С деньгами тоже как-то сложно?
Тогда не выпустят в печать.

Ты, «помнишь чудное мгновение»?
Сегодня это прошлый век.
Ой, испытаешь чувств смятение
От «голубого» извращения.
Скатился к скотству человек.

И варвар дикий, что когда-то
Штыками русскими прикрыт,
«Клеветники  России» – с матом,
Объявят оккупантом-катом.
А идеал наш - сибарит.

Ах, да, которые «с базара»?..
Покажешь Пушкина портрет,
Глядя, бессмысленно в «зерцало» -
(Таких сейчас отнюдь немало) –
Не знаем, – следует … ответ.

Есть пара фраз – живёт в народе,
Средь «звёзд» не главный из светил,
Модерн тусовки нынче в моде,
Ты, устарел, отстал и вроде
Для шоу-бизнеса не мил.

Толпа минует безразлично
Громаду бронзы – гляньте вон.
Ввернул же фразу – не этично –
Ай, «сукин сын»! – Державин лично.
Не стал шутом, тем – не смешон.

Пусть лучше сгинешь на дуэли,
Уймёт – рука Дантеса – спесь.
В ГУЛАГ не сослан и не «съели»,
И в рифмах всё ж не перепели,
А глупость – русская болезнь

От рабской подлости и лени.
Терзаясь, мучаясь, любя,
В истории российской – гений! -
Нетленных Пушкинских творений!
Жаль – рано! – Бог забрал тебя.
 



Н.А. Некрасову

(На стихотворение «Поэту» - от литературы советской эпохи до нового времени)

Некрасов прав иль классик ошибался?
Не изменились нравы с тех веков:
Поэт, бездействуя, молчит, покорно сдался
И дар, презрев, задёшево продался,
Всё раболепствует и в страхе от оков.
Немой для битв, он пишет фолианты,
В любовном творчестве спокойней и верней:
Одни пустились в пляс комедианты,
Иные служат истово «таланты»
Лишь «поклонению» «… личности своей».
От «светской» болтовни да разговоров,
Но всех затмили … «сладкие певцы»
Природных пейзажей – с перебором,
Стяжатели… Круг - склоки да раздоры,
А чем глупей, - попали в «мудрецы».
На Господа грешить? Не «филантропы», 
С «предательством», Вы, правы и с «враждой»,
Борьба с «решимостью»? Найдите остолопов!   
Зато «мечтательно-пугливые» холопы
Наветом, подлостью воюют меж собой.
«Служить добру» и высшим идеалам,
Напомнить людям грешным о Христе
И для других пожертвовать хоть малым?
Собратьев многих … «съели» каннибалы,
Клялись, то на … звезде, то на … кресте. 
Возможно, прозвучит кому-то дико,
Травить и, обложив, со всех сторон,
Как говорится, - не буди, товарищ, лихо,
«Под грудами развалин» спится тихо,
Им ни к чему «над Волгой» чей-то «стон».
«Укоры» в цель подобно пальцем – в небо,
Душа, что в пятках, не «сгорает от стыда»,
Таких, как Вы, лишат … надежд и хлеба,
Заткнут туда, где дед Мороз Ваш не был, 
От творчества - ни строчки, ни следа.
У нас ссылаться принято на «честность».
Случались «хуже» не однажды «времена»,
Похоже … рассуждения – не уместны,
И «не было подлей», но в неизвестность
Не канули при «чистках» имена.
Вздохнули без коммуны с облегчением,
Беспечно радуясь, что кончился ГУЛАГ,
Мол, тюрьмы — настежь, позади мучения.
Да в головах … бардак и помутнение,
С тельцом при капиталах — разложение,
Духовно-нравственный упадок, дикость, мрак.
В провинции, пожалуй, не до смеха,
Литература русская – с какой уже поры –
Как крепостная девка – на утеху –
Отдаться сразу или сунутся в прореху? –
Таскается за милостью на барские дворы.
Пегаса - в стойло! Здесь решают «боги».
Глянь: челядь из писателей – в наклон,
Сгибаясь низко, шастают в чертоги,
К изданию доступ жалован немногим,
Тем, кто дотянется губами до попон.
Та доля заячья – места в Мазая лодке –
И, «трусу празднуя», кивая на отбор,
Не всем достанутся. А в юбилейной сводке,
Не сыщешь тех, кто с меткой - по наводке:
Доносы гнусные, молчанием – приговор.
Дантесом выглядеть и глупо, и опасно,
Мартыновы? – уж слишком – не к лицу,
Совет шепнут – наушники рукасты! -
Не трепыхались чтоб охальники напрасно,
На подковёрном уровне сподручней подлецу.
«Пушисто-мягкие» такие, братец, душки,
Как рассуждают про Отчизну, про народ -
Пробьёт слезой от пяток до макушки,
И бесконечные с наградами пирушки,
Да только не клади им палец в рот.
Для менеджеров – новых феодалов
Свободный сочинитель вреден, плох… 
Командовать уделом – явно - мало,
Держать в узде, «рулить» репертуаром,
Да придавить – при случае – как блох.
Тут фразу оборвав, я тосковал не шибко,
Швырнув бумагу, выдохнул легко:
Старо, как мир, и прежние ошибки -
Потоком мыслей, будущее – зыбко,
Везде - Некрасов! … Видел далеко…
«Куда ни глянь…», а что в сухом остатке?
С поэзии, скатившейся в торговлю и во тьму,
И с прозы, говорится, взятки – гладки,
Обласканных - в печать по разнарядке,
При демократии моральные порядки -
По совести – без совести? Так это как кому… 


Примечание: по мотивам стихов Н.А. Некрасова «Поэту», «Филантроп», «Как празднуют трусу», «Современник», «Поэт и гражданин», «Пророк» и др.



Достоевский и Лис-либерал

Однажды либерал наш — рыжий Лис
У Достоевского, перечитавши книгу,
(Оракул так себе… - дешевый аферист)
Решился выступить пред Западом «на бис»,
Держа на Фёдора, в своём кармане фигу.
Его я ненавижу! Достоевского долой! -
Куражилась надменно лисья морда, -
Чем  гениален он, писатель в чём большой?
Казалось «демократ» гордился сам собой,
На казни классика, настаивая, твёрдо, -
Четвертовать, порвать! Да неповадно чтобы!
Развёл лже-философию паскудный идиот:
Народец русский — богоизбранный, особый?
От гадкой мысли у меня в мозгах хвороба.
За что же уважать? Совсем — наоборот...
Их православный род — совковые плебеи,
Бездельники! А в книжках - ерунда.
Загнать кнутом то быдло, да с ярмом на шее
Пахать на благо рыночной идее…
Стереть из памяти Россию навсегда.
Посеяв в обществе неверие и раздоры,
Внушать: от Достоевского, мол, вред,
О русских ценностях закончить разговоры
И двинуть в Европейские просторы,
Под управление внешнее, - послушайте совет, -
В истории … «достойные примеры»
«Цивилизованных» колониальных стран,
По праву «исключительных» ссылали на галеры,
А на Руси — патриархальные химеры.
На истребление — войны, для растления - план:
Всех, превратив, в безропотные клоны,
Забыть и православие, и святых, -
Хамелеон вещал оратором Нероном, -
Пусть даже сдохнет тридцать миллионов,
Нам бабы снова нарожают крепостных.
Каков «интеллигент»? - парит высоко,
Посеяв, ядовитые безбожия семена,
Желая, оторвать от корня, от истоков,
Пригревши нечисть, «вылезает боком»,
Всё фарсом повторяется и в наши времена.
Старо предание… Выводок плодится
За «гуманистом», словно роем ос,
Не нарушая демонических традиций,
От сатанинской злобы перекошенные лица.
Не зря же «шельму метит» наш Христос.
У Лиса с бранных слов мурло перекосило,
Полезли вдруг … рога промеж ушей 
И харя превратилась в поросячье рыло,
В хайло, которое в истерике бубнило, -
Убить всё русское! И русских всех убей!
Опешил люд от мерзких откровений.
Ещё недавно «добрый» «сучий кот»,
Он обирал — до нитки! - без зазрения
И грабил, улыбаясь, от ... стеснения
Блохастый чёрт, а нынче — из господ?!
Он, чьих кровей, чья подлая личина,
Какая мать, родив, вскормила молоком?
Что ждать Отчизне от бессовестного сына,
Который держит своих граждан за скотину?
Вновь понукать российским мужиком?
Кто этот блудный пёс без племени, без рода,
Зарвавшийся, самовлюблённый хам? -
Неслось негодование из рядов народа.
Полно в Отечестве ворья, жулья и сброда.
Как достучаться  Достоевскому к сердцам?
Читайте, думайте… И в правде верь пророку,
Пронёсшему по жизни, тяжкий крест,
И, предвещавшему Руси велением злого рока:
Когда, в безверье кинувшись, погрязните в пороках,
Сторгует души дьяволу, попутав, мелкий бес...



Н.В. Гоголь

Гоголь, увы, не попал в исключение,
Классик-писатель, а то ли пророк,
В творчестве был обречён на мучения.
В том не судьба, не неведомый рок.

Гениев в жизни затравят, погубят,
Тайно лелея, коварную месть.
Мёртвых возносят безмерно и любят,
Зависть, сменив, на фальшивую лесть.

Царский сенатор брякнул знакомым,
«Гусем» назвал, мол, не стоит пускать
Даже к порогу «приличного дома».
А сочинения в руки не брать.

Умер когда, при закрытии гроба,
Сняли, не брезгуя, лавра венок,
Листья – в продажу. Болезнь ли хвороба
Или бесстыдства российский порок?

В день погребения народищу – море,
Сотни жандармов вились вокруг -
Страх у одних, и трагедия с горем.
Но умалять - не рискнули! - заслуг.

Все уцелели его персонажи
С давнего века  - куда уж смешней! –
Живы в комедиях – образно скажем, –
Эти «герои» до нынешних дней.

В вечных сомнениях, страдая, молился,
Славу, имея огромный талант,
Правду, поведав, сполна поплатился.
В спину шептали: кривляка и франт.

Если не меряешь «общим аршином»,
Словом своим зажигаешь сердца,
Пулей помогут сорваться с вершины,
Словом затравят иных до конца.

Чтоб в юбилеи, поспешно судача,
Плача в истерике, биться челом,
В очередь позже стоять на раздачу,
Чавкать и пить за банкетным столом.
 
Улицы, площадь - елей с серенадой,
«Капает» с книжек солидный «навар»,
В честь гениальных вручают награды.
Скольких же «кормит» Гоголя дар?

Образы все, перебрав, преуспели…
Русь – это тройка. А Гоголь наш где?
Душу, пожалуй, понять не сумели.
Он же над всеми «царит … в высоте»!

Мы же в шинели остались. И что же?
В ней пребываем. Иже и с ним… 
Вряд ли умишком постичь его сможем.
Горьким – смеялся - словом своим.

Пусть же кичатся толпой щелкопёры,
Книги его на цитаты порвут, 
И режиссёры, и в пьесах актёры
Гоголя нынче сюжет переврут.

Что до истории? Вечна морока…
«Идол», «восторги» - тщетно рядить.
Ниспровергали до «скомороха»,
Имя – по смерти – велев, запретить.

Сам император, забыв «Ревизора»,
Даже прочесть обещал «Мёртвых душ»,
Только «великим» не числил позёра,
Пенсию, выделив, - мелочи куш,

Как унижение. Артисты на сцене
Больше имели доходов в разы.
Ставить в губерниях? – нет мельпомене!
Гнать сочинения!  Ждали грозы,

Власти боялись бунтов и восстаний,
Был в замешательстве царский престол,
Личность, покрытая мистикой, тайной
В обществе вызвала резкий раскол.

От современников тьма откровений:
Модник и шут, и безбожник, и лгал.
Кто же для нас сей таинственный гений?
«Превосходительство...» всех поколений,
Чин от народа вручён — «ге-не-рал»!


Примечание. «Горьким словом моим посмеюся» (цитата из Книги пророка Иеремии, 20, 8). – надпись, высеченная на первом надгробном камне, на могиле Н.В. Гоголя.




Открытие … Лермонтова
(к 200-летию со дня рождения поэта)

Очередная годовщина
Прошла обыденно вполне,
Отчизна поминала сына,
Цитатой: «тучка» – «на горе».
«Бородино» звучит в эфире,
Набор дежурных, общих фраз,
Четверостишие из «Мцыри»…
«Белеет парус…». Сник Пегас.
Прохожий морщился в бессилии
Программа школьная. До слёз.
Эпох советских кинофильмы…
«Чета белеющих берёз.».
С экранов, прочитав … Толстого,
Михайла Юрьича – в тираж,
Печатным осчастливив словом,
Пустились «отбивать» с продаж.
Традиций «лучших», не меняя, -
Друзья да яда клевета -
Сенсаций вывалив, марая,
Строкой газетного листа.
«Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ…».
Душой бунтарскою – стихия.
Подбросил стих Бартенев Пётр.
Рукой не писана поэта -
Фальшивка… Где оригинал?
Не Лермонтов, наветы это.
За … трон и скипетр страдал.
Конечно, очень любопытно,
Что кучер числился в … отцах.
Ложь беспардонная. Обидно.
Как кривду взвесить на весах?
Историк – родословным актом:
Шотландский предок, дворянин.
Для нас же – очевидным фактом -
Умов российских властелин.
К любви свернули безответной,
Интрижки. Гений и злодей.
Лопухина, Сушкова… С ветром
Сродни полёт его страстей.
Натальей брошен Ивановой,
Щербатова и Быховец…,
И поэтессой – страстью новой –
Женой француза, наконец.
В местах печальных Чёрной речки
С Барантом  первая дуэль.
Шерше ля фам? Ввернём словечко:
Есть с Александром параллель.
Преемник? Вряд ли согласился…
Увы, «не Байрон», не святой.
Хоть преклонялся и стремился,
«Избранник» рока, но «другой».
Баранта промах. Благородство:
Ответный – в воздух. Как же месть?
Безумство, смелость иль юродство?
Превыше Лермонтову - честь.
Спустя минувшие столетия,
В воспоминаниях, что поймешь
Сквозь тьму забвенья, лихолетья,
Где правда, вымысел, где ложь?
Сам царь, проникнувшись заботой,
От пули ловеласа … спас,
Повесу, с явной неохотой,
Отправил в … ссылку, на Кавказ.
Узнав немедленно о смерти,
В расстройстве обречённых чувств,
Хотите верьте иль не верьте,
Признал наследником от муз.
Да, да. Российский император,
Печалясь, лично утверждал:
Второго Пушкина, собрата
Народ славянский потерял.
Ведь Михаил души не чаял,
Примером верности служил,
Предупреждал же Николая.
Убийц своих не пережил…
Загадка Лермонтова личность,
Угрюмый, замкнут, нелюдим.
Не выносил чинов столичных,
За вольнодумство был гоним.
В минуты редкие, с друзьями,
Мальчишка добрый, весь открыт.
Обуреваемый страстями,
Пророк не терпящий обид.
Капризный, мстительный повеса –
От мемуаров веет мрак.
Наветы – клеветой от бесов –
Для развлечения зевак?
Трагизм, зловещая наружность
С недоброй силою. И боль…
Тургеневу доверься дружно
Или Белинскому? Изволь…
Свои черты в черты героев
Привнёс. Сарказм – не по годам.
Грушницкий, Демон иль Печорин?
Решает каждый только сам.
Лихой рубака, храбрый воин,
Характер желчен и тяжёл.
Эпитетов дороже стоит
Пронзительно-печальный взор.
Улыбка редко озаряла
Его лицо…, чело…, уста…
Отпущено ничтожно мало…
Насмешки света, пустота…
Предрёк свержение монархий,
России прочил «чёрный год»
В стихах отточенных и ярких
Увидел гибель – зрел вперёд.
Зло шельмовали… Эко дело…
Привычно, даже не секрет.
Унизить да травить умело –
В крови у нас менталитет.
Бездарность или же завистник
Объявит скоро дураком,
То якобинцем – повод ищут! –
Чуть позже «классовым врагом».
Пошла с Цветаевой былина,
От юбилейных скорбных дат,
Он  - из фантазии Марины -
В российских бедах виноват.
Две мировых – войны проклятье,
Развал Союза? Полно! Смех!
На Украине бьются братья…
Вменён … пииту тяжкий грех.
Безмерна глупость блудословия,
Помои сплетен, болтовни,
Интеллигенции сословие
Ушаты выплеснут брехни.
Туманно со второй дуэлью,
Мартынов или кто другой?
Что стало истинною целью?
Сражён предательской рукой.
Вдогонку – байки, кривотолки.
Плита среди чужих могил,
Захоронили в Пятигорске,
На камне имя – «Михаил».

***
«Кровавая меня могила ждёт»…
Безмолвен, холоден гранит…
«И без креста», и ранний свой уход
Предугадал. Загадочно убит. 

                ***
Лишь позже прах его в Тарханы
Перевезли. Часовня… Храм…
Не бередите сварой раны,
Талант не властен временам.
Ты помни сына, мать-Отчизна,
Освободившись от вериг,
В наш век бесплодного цинизма
Храните гений его книг.
«Что без страданий жизнь поэта?». -
Он вывел истину пером.
Отбросив в строну газеты,
Открыл я Лермонтова том…

                ***
М.Ю. Лермонтов.

«Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.».




Чехов, проза, логика и статистика

Россия устала от войн и идей,
От фальши победных реляций,
От горя, царей и великих вождей,
От дикости, псевдоноваций,
От княжеских склок и раздоров,
И барства бессовестных «слуг»,
Поборов, дискуссий и споров,
От алчности бизнес-хапуг,
От жадных до денег мздоимцев,
От нищенства, варварства, бед,
Политиков, харь проходимцев,
С мигалками чёрных «карет»,
От партий, «цветных революций»,
Деления на ваших и наших,
От выплат долгов-контрибуций,
«Фронтов» и от ангелов падших.
Её утомили дороги,
Просители, быт, ходоки,
Поклоны и знати пороги,
Завыла от волчьей тоски…
В гражданских сгорела пожарах,
Когда прирастали погосты.
Лишив золотого металла,
Который украли прохвосты,
Народ «обирая до нитки».
Взамен – «демократии» стяг
Да пачек - гнилые агитки
Воткнули на русских костях.
И тут же, согласно «уму»,
Святое поправ и былое,
Свободу сослали в тюрьму,
Не вспомнив безвестных героев.
Их кровь отстирав добела,
И папки — подальше в архивы,
Тихонько «спустили» «дела»,
«Пророки» ж, при лондонских ксивах.
Репрессии вылились в мифы,
«Народа врагам» - монументы,
«Секретно», закрыто «под грифом»,
В венках обезличены ленты.
И массы не люди, а пешки,
Здесь совесть меняют на цент,
Где тысячи – мелочь, погрешность,
«Естественной убыли» - сотый процент.
Где честь, подменив орденами,
А вору – медаль и почёт,
Холопам – могилы с крестами.
Рванина, гуляй без забот!
Весь «сыр» - олигархам, банкирам,
Баланда досталась «низам»,
В придачу на плахе — секира,
Чтоб спалось спокойней «верхам».
Мы вроде «прирост населения»,
«Навар» - их и бог и «начала»,
«Бабла» в кошельках  «удвоение»,
А люди – рабы капитала.
«Понятия» превыше законов
И даже важнее страны,
Статистика – смерть миллионов,
Стратегам — большие чины.
Прожекты, их нано-химеры…
Отведав надменность и спесь,
Притворства без истинной веры,
В «палате» живём «номер шесть».
Нас вновь призывая к смирению,
Наглея, бессовестно врут,
На лбу прописав уравнение.
Есть логика – цифры не лгут!
Кому те важны  аксиомы:
Отнять, посадить, запретить?
Ответы до боли знакомы…
Не проще ль для дела – казнить?
«За правдой» - ползком на карачках,
Нам разум давно не к лицу,
Итоги сведутся к подачкам.
Мы к нации двинем «отцу».
Он: «Волга», - откроет! – Не спорю,
(Реформы.., нас ждут перемены!)
«Впадает в Каспийское море»,
А «лошади» кушают … «сено».
От этих цитат-откровений
Сорвутся с цепи подпевалы,
И челядь, без тени сомнения,
Объявит вождя Ганнибалом.
Завалит экран новостями,
Напишут про «мудрость двора»,
Газеты «взорвутся» статьями.
Зал встанет под крики - Ура-а-а!
Скандируя, «делая мину»,
Подхватят «купцы» да «бояре»,
Прогнутся опричников спины…
Но «страх»! – «человеки в футляре».
И с прытью, метнувшись  к кормушкам,
«Вишнёвый» повырубив «сад»,
Знать стырит и рублик с полушкой,
Дворцовых настроит оград.
Навесит на плечи погоны
Наш унтер, зело, Пришибеев,
И «добрые» … «ха-ме-ле-оны»
Разгонят по норам плебеев.
Чинуши с несметным богатством, 
Похожие сплошь на «хорьков»,
Вещая «о равенстве с братством»,
Опять «разведут» дураков.
Протест «Либералы» заявят,
Фонарному «врежут» … столбу,
«Нужду» на народишко «справят»,
За правду наложат табу.
А те, кто «полезет в бутылку»,
Затеяв дебаты и прения,
По Чехову,  двинут на ссылку.
Ионыч сдерёт за лечение,
В народе начнутся волнения.
Внезапно, крестясь на иконы,
Всем хором опять завопят
Те самые «ха-ме-ле-оны»:
«Что делать и кто виноват?»
И царь разведёт лишь руками:
«Ох, как же устал я от вас.
А что же, вы, сделали сами,
С меня, вопрошая, не раз?»
В кулак матюгнёмся неслышно,
(Не всё «в человеке … прекрасно».),
Чтоб «как бы чего» бы «не вышло».
Антон убеждает напрасно?..
И вслед, повторив «печенегом», -
Довольно нам плотских утех
И войн и соседских набегов.
Ведь «Грех убивать» - это «грех».
Что «хуже … на свете» есть «глупость»,
Нам «праздность» пора «прекратить».
В ответ, - «… надоел»! Эка тупость
Да хамство. Кончайте юлить!
Пусть годы настали прогресса,
«Но люди не стали…» же «…лучше».
Рассказы и Чехова пьесы
Рисуют не райские кущи.
Сулят «улучшения» «фабричным»,
Копейку суют на кабак
И штрафы и брань. Всё обычно:
Здесь люди дешевле собак.
С таким «багажом» не до смеха…
И что ему стукнуло сдуру?
Не вычеркнешь, всё-таки Чехов!
Нет, зря отменили цензуру.
Вот было б легко, без интриги,
С «овсом» тем, иные цари,
Без Чеховских фраз и без книги
В историю б «мыслью» вошли.
Вон, летом не то, что зимою...
А так получается – криво...
Слоняемся вечно с сумою
Без цели и без перспективы.
С портрета в каком-нибудь зале
С иронией Палыча взгляд:
Не ново, что «дров наломали»,
По кругу - сплошной плагиат.
От скуки, вздыхая в прозрении,
«Статистика» - даже такая! -
Тупое стократ повторение,
Протестом, хотя и «немая».
Вот столько-то тут сумасшедших,
«Невежество» и «вырождение»,
От голода, пьянства ушедших…
Какие ещё возражения?
Дилемма. Помилуйте, братцы,
Старо?  Развенчаем мы нимб?
Иль с Чеховым нам посмеяться?
О логике всё ж не смолчим.
За «душу» с «лицом» не посмеем,
Но, веря в писателя слово,
Имеем мы то, что имеем:
С Великим лишь шаг до смешного!
Бессмертную гения прозу,
Свободу для горького смеха,
Который у нас через слёзы,
России  смог дать Антон Чехов.


Ссылка на произведения А.П. Чехова: «Хамелеон», «Вишнёвый сад», «Ионыч», «Печенег», «Либерал», «Человек в футляре», «Случай из практики», «Палата № 6».




Эксперимент (по следу Булгакова)

С Филиппом что-то странное делается.
Когда я ему рассказывал о своих гипотезах
и о надежде развить Шарика в очень
высокую психическую личность,
он хмыкнул и ответил: «Вы думаете?».
«Собачье сердце» М.А. Булгаков.


Мы свято верили царям и самозванцам
В глобальность перемен - таков уж нрав.
В родных пенатах сиротой казанской
Итог — на тормозах и не пришей рукав.
Нам, под фанфары, обещали золотые горы,
На вече, грудью встав, скликали рать,
Но, выпустивши зло, из ящика Пандоры,
Осталось головы лишь пеплом посыпать.
Переливая, из … порожнего в … пустое,
В риторике, как водится, отметились сполна:
Лапшу развешивать, очки втирать  - простое.
Но вера в благодетелей была ещё сильна.
Стрельба с пальбой - по воробьям из пушек,
Воздушных замков – миллионы на песке,
Такие сказочки «вдували» в наши уши,
Не глядя брали, прикупив, кота в мешке.
Надеясь, - не мытьём так катанием - в удачу,
Текло лишь по усам, ни капли — в рот.
Иль шапка Мономаха тяжела, иль что иначе?
Жаль…, от  ворот случился разворот…
Чумная голова нашла опять заботу:
Дров наломали в красном Октябре…
И дождичек в четверг не брызнул отчего-то,
Рак промолчал, не свистнув, на горе.
Похоже, не в свои, в чужие сели сани,
Избавится, решившись, от цепей,
Отведав каш берёзовых, в кровавой русской бане,
Зажили сразу «лучше» и «стало … веселей».
Наивно думая, что не права … природа,
И эпохальный наступил решительный момент,
С особой психологией мы вывели породу.
Булгаков - в прозе - отразил эксперимент.
К телеге в пятом колесе не вижу прока,
К баранам нашим возвратится снова чтоб,
В Отечестве родном не лишка зла-порока?
Как притча во языцах: грабли – в лоб.

                ***
История сыграла с нами злую шутку,
Впросак попав, увы, не в первый раз,
От генофонда нации — остыньте на минутку -
Мы демократов требуем, как личностей, сейчас.
Пошла Ивановская пляскою - от печки,
Усердствуя с трибун, скрипя пером,
Сигая по углам - туда-сюда - со свечкой -
Лишь Родион Раскольников остался с топором,
Обломов - на диване из романа Гончарова,
Заезжий Хлестаков, Манилов щёголь-франт,
Герои Салтыкова-Щедрина. Ничто не ново! 
До дыр затёрли ветхий, бумажный фолиант.
И, выйдя, на разбитые российские просёлки,
В традициях Некрасовских затеяли вдруг спор:
Овца ль цела и сыты ль вдоволь волки?
Кто принесёт свободу нам? Мололи разный вздор.
Когда ж пошлёт России провидение,
Кудесниками явятся с … Антеем Прометей?
Надежда скоро рухнула в дискуссиях от прений,
Всех Шариков затмил героев прежних дней.
С «собачьим сердцем» - это не Емеля! -
В свершениях превзошёл … Ивана-дурака.
Все средства хороши, оправдывая цели?
Не забывайте участи проныры — Колобка. 
Из книжек умных выкиньте фантазии-химеры,
Есть городничий Гоголя, его настал черёд.
Служения Отечеству «высокие примеры»?
Да только подношения теперь других размеров,
А у корыта битого … обманутый народ...




Солженицын и Шаламов (субъективное мнение)

Читал «Архипелаг…». Проник…
Да, Александр, ты, воистину Велик.
Шаламова взял том… - из книг.
И как-то незаметно весь Великий сник.

***

Остыл… И охватили вдруг меня сомнения со смятением:
- А что же скажет - «Первый…» «…круг»? – общественное мнение?
Там стрелы остры полетят. Знать, горькая наука.
- Да как посмел, ты, - окрестят, – поднять перо и руку?
Припомнят Красно «…колесо», под молохом – страдания.
Нет, не шельмую ничего. Не в этом оправдание.
Сошлюсь, мол, личное оно субъекта возражение,
Возможно, даже и грешно, наивно рассуждение.
«Олимп» без спора отдаю и первенство, и лавры,
Философ он – гимн запою и бью во все литавры.   
Я преклоняюсь перед ним, с его железной волей,
Мысль воссияла словно нимб. ГУЛАГ же - тяжкой долей.

                ***

Ты не серчай, Исаич наш, нелепо приключилось,
Но у Варлама - баш-на-баш - мощнее получилось.
Здесь не о сути говорю, заспорю лишь о форме,
О чувствах… Боле не корю, не требую реформы.
Один – титан, пророк! Ого! Божественный нектар,
А у Второго есть талант – литературный дар.
Нам Солженицын, как Толстой. Сравнения очень вески.
Шаламов тоже непростой, условно, - Достоевский.
Не рассудить: сильнее «Лев» иль «Соловецкий СЛОН»?
На «Мамонта» поставить «флаг» иль выбрать «эталон»?
Гигант «идеи» Александр - над миром, что мессия,
Шаламов - равный средь людей, прожил, как вся Россия.   
Могучий первый - Прометей, страданья ему сладки,
Варлам – огонь, дотла сгорел, до пепла, без остатка.
Полуслепой, больной, разбит, предчувствуя беду,
В мучениях тяжких умирал, в горячечном бреду,
Ту «чашу горькую до дна» испил с двадцатым веком,
Боль, унижения перенёс, оставшись человеком.

                ***
 
Эмоций бьющих – через край! – «Колымские рассказы»,
Узрел я ад – совсем не рай. И - гром! - повержен сразу.
Строкой он совесть, душу жжёт, Отчизны сердце раня,
И кровью в палачей плюёт. Ему вручаю «знамя»!
 


У памятника Николаю Рубцову

И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
                «Пророк» А.С. Пушкин.


Осень. Дождь. Сентябрь. И непогода.
Продувает сквозняком со всех сторон.
Тучи поливают с небосвода
Струями, шурша, как нити веретён.

Словно трубами, гудя, натужно, нудно
Листья обрывает на деревьях ветер.
Вечереет. Памятник. Пустынно и безлюдно.
Столб фонарный жёлтым глазом светит.

Вспять… – река бурлила бурунами,
Монумент их взглядом провожал.
Вымерший причал. Он над волнами
Сиротливо, съёжившись, стоял.

Старое пальто, не шее шарф привычный.
Рифма «лёгкая»… А песни, как сонет.
Чемоданчик. Будничный, обычный
«Тихой … родины» романтик и поэт.

Бронза тускла. Угловатая скульптура
На крутых, бетонных берегах.
Одиночество. Застывшая Рубцовская фигура -
Не в Никольских солнечных лугах.

Вологодский край, у Сухоны просторы,
«Сосен шум»… И «красные цветы»
Некому дарить. Хвалу иль ругань, споры
Вряд ли слышит с райской высоты.

Слыл в поэзии он «русскою надеждой»,
Продолжателем и Тютчева, и Фета.
Стал блистательной! - несбывшейся надеждой,
Не «явился» серафим, Господь не дал совета.

Видит Бог – предъявлен строгий счёт,
Далеко до Пушкина. Той славы краткий миг,
Вспышкой яркою, звездой таланта взлёт.
Высоты Есенинской он вроде не достиг.

Разве лишь в берёзках да в любви
Суть поэзии? В потоке скорбных дней
Прежде – не взыщите, соловьи! –
«Жечь сердца» «глаголом» у «людей».

Что «шерше ля фам»? – мечтателя строфа,
Жизнь - иллюзия: на радость - сотня бед.
Пустота – итог. Не Бахус. - врёт молва,
От тоски «сгорел» лирический поэт.

Мир покинул. Но летят стихи, добро верша,
Над землёй, паря, под колокольный звон.
Музою «хранит» народ – пречистая «душа».
Память вечная – ему! - земной поклон.

Ссылки:
1. Писатель Фёдор Абрамов
    называл Н.М. Рубцова «блистательной
    надеждой русской поэзии».

2. Но я у Тютчева и Фета
   Проверю искреннее слово,
   Чтоб книгу Тютчева и Фета
   Продолжить книгою Рубцова!..
                Н.М. Рубцов.

3. Духовной жаждою томим,
   В пустыне мрачной я влачился, -
   И шестикрылый серафим
   На перепутье мне явился.
            «Пророк». А.С. Пушкин.



Страсти без Рубцова

Уж сколько утекло в реке бытия воды,
Не пишут разве только на заборах,
«Ломают копья», в тарары, на все лады:
Рубцов - легенда, «яблоко раздора»?

За баррикадами томов – карманных фиг -
Поэта изучают с микроскопом,
От медных труб - до мелочных интриг,
«Исследуют…» - «галопом по Европам».

Догадки, сплетни, списки аксиом,
С крупицей правды горы из вранья,
Где грязь о личности, поверхностно о нём,
В строке у критиков лишь авторское – Я.

Настырно делят творчество его
Те женщины, что некогда любимы.
Из неугодного тогда – сейчас легко! -
В святого производят, в херувима.

Вулкан, кипящий, споров и страстей,
Кто, извините, в лес, кто по дрова,
Фантазии и байки от … «друзей»
Разносит, тиражируя, молва.

Из крайностей кидаясь, в сотый раз:
Был пьяница! … Талантище, и точка!
С пером – в атаку, сочиняют сказ…
Хвала с хулой, как «мёртвому примочка».

Однажды посещал. – «открытье» из газет.
Предположение? Факт? Для публики пустое.
Шумиха – главное. Послушайте совет:
Не вас! – воспел Отечество родное.

Архангелогородцы «бьют челом»:
Корнями – Емецкий и первенство за нами.
Ответ из Вологды: В Николе отчий дом.
Не отдадим. Не трогайте руками.

Российский получается конфуз:
Живой в безвестности и нищете зачах,
Ушедший – в классики Пегасовы - от муз,
Объявлен гением, но … в траурных речах.

Всё возвращается вновь на круги своя,
Традиционно – посиделки, юбилеи.
А вместо книг его, протоптана стезя:
Туризм – на родину, экскурсии в музеи.

Возможно, видя суету из-под небес,
От дрязг ему смешно, порой обидно.
Он отстрадал. У каждого свой крест.
За домыслы другим пусть будет стыдно.

Душа – с улыбкою! -  дорогами вела,
Пытался с ней соединить рассудок…
И «воля» есть, «любовь» его светла…
Поэтому, довольно пересудов.

Без громких фраз склонитесь земляки,
Постойте молча, помянув Рубцова,
Его читайте лирику, где «тихие» стихи,
Храните Русь и поэтическое слово. 

Послесловие: иронические заметки по поводу отдельных поверхностных публикаций СМИ, псевдобиографических книг, непрофессиональных трактатов-исследований творчества русского поэта Н. М. Рубцова.

***********************************************************


Пушкин и Рубцов
(размышления в юбилейный год  русского поэта Н.М. Рубцова)

Умерьте пыл! Заносит патриотов
От выступающих порой рябит в очах,
Те кулики, хваля своё болото,
С эпитетами, перебрали явно квоты
В статьях газетных или же в речах.

                ***

Любил бы осень я Рубцовскую. Но в споре
Таланта с гением, за Болдинской всегда
Я Пушкинскую осень – и не скрою –
(На общем фоне деградации с застоем)
Не променяю на Рубцова никогда.

Устав от домыслов, сенсаций и открытий:
К Есенину и Пушкину – его
Иные авторы с удвоенною прытью
В один же ряд выводят по наитию,
В словесности, не смысля, ничего.

Пусты дискуссии, досужие суждения.
И выпрут глупость… Думается: как
Нашли чего и нет? Достойно сожаления.
Не вам судить Рубцова - без сомнения.
Да и читатель вовсе не дурак.

От баек с болтовнёй, переходя на крики,
(С младых годов - изучен - до седин)
Рубцов хоть уникален – не великий,
Стихов вершины – поэтические пики,
Но Эверест поэзии в России лишь один!

А как же сам Рубцов? Сказал иначе:
От муз не прошлого - сегодняшнего дня,
«Хоть что-нибудь» - к Есенину – «я значу»?
Стихии русской зеркалом – тем паче! –
Он Пушкина назвал, а не себя.

Начало ж общее – оно роднит поэтов…
Предрешено! – в трагичности судьбы.
Тогда, негласно отходя, от сути и заветов,
Все средства хороши с Дантесов до наветов!
Они орудие и заложники у клановой борьбы

Потомков бестолковых, бесталанных,
Которые в фантазиях безумствуют теперь,
Когда, затравленные веком окаянным,
Их не пошлёт Рубцов и словом бранным,
Не бросит Пушкин им перчатку – на дуэль.   

Уж третий век к «столпу» и к постаменту
И так, и сяк… И крыть бы чем ещё?..
Ретиво мёртвым шлют аплодисменты.
Себя Рубцов не ставил в претенденты,
В литературе Пушкин – солнце - наше всё!   




У Высоцкого… (прошлое и настоящее)

Саван сдёрнули – как я обужен, -
Нате смерьте! –
Неужели такой я вам нужен
После смерти?!
   «Памятник» В.С. Высоцкий.

              ***
Начало опостылевших
Годов восьмидесятых.
Последних перебили их,
На звёздах, тех, распятых.
Ваганьковское кладбище:
Цветочный холм у входа,
Стеною, вокруг капища,
Стоят… - толпа народа.
Те - миллионы судеб –
С растерянностью боль.
Безмолствовали люди,
Не пряча свою скорбь.
Зеваки ещё праздные
Шарашились не скопом,
Кино да книжки разные
Не сочинялись оптом.
«Фальцетом» «из динамиков»,
При помощи «науки»,
Он не стонал архаикой,
Вымучивая «звуки».
Магнитофон катушечный…
Листвы зелёной шорох…
Лже-постулаты рушивший,
С затёртой ленты, - голос.
Из мрамора – по-белому –
Плита мемориальная.
Избавились от демона,
Прервав его метания.
Взгляд пристально-усталый…
Смотрел он Дон Кихотом,
Запавшими глазницами,
С потрёпанного фото…
От Пушкинского рока,
Не «проскочил» в отсрочку,
У вечности порога,
Допел, не ставя точку.

              ***
На сцене, в роли тесно,
Держала «колея».
Известный – неизвестный…
И «встречи» скорбной «место» -
Нам «изменить нельзя».
Сопротивлялась бешено
Душа многострадальная,
От пуль зияла брешами…
Ярлык «флажком» навешали…
Травили…, без изгнания.
Гоняли волкодавами:
В госбезопасность – сводки.
Делишки «от лукавого»…
Соратники удавами -
Покрепче – хвать за глотку.
Партийной инквизиции
Мерещилась крамола.
Боялись даже мёртвого –
«Шагов злых» «Командора».
Цепные псы - расправились,
Вогнали личность в гроб.
Горланили: исправились!
Ошиблись… Не избавились
От песен и стихов.
Венчалась та «охота»
Кровавыми следами.
«Серебряник» – сексоту…
Прикрыв за сорок квоту,
Зарыли, мол, с концами.
Однако…, подозрения:
Чьё «око не дремало»?
Не проявлял смирения?
Списали на гонения –
Завистников немало.
Не стал, и даже к лучшему,
Не в золоте сусальном…,
По торжествам, при случае,
Да к почестям приученным,
Шутом официальным.
Без званий и билета… –
К нему тянулись всюду.
Он – Первый… Сделал это!
Не «в области балета»…
«Хочу – сказал. – и буду».
Спустя…, чеканят памятник.
Вдогонку… Не с натуры.
Втолкнув его, без памяти,
Как манифест на знамени,
В сакральную скульптуру.
«Литой» и «крепко сбитый» -
«Согнули» в монумент.
Вокруг булыжник, плиты,
А ноги в сажень врыты
В массивный постамент.
«Упрятан» «в покрывало»,
Не «вылез», чтоб «из кожи»,
Сняв маску идеала,
Угодникам, нахалам
Мог двинуть и по роже.
За бронзовым Высоцким,
Возносится, - твердим. -
В сознании идиотском,
И в отношении скотском,
Гитарной деки … нимб.
Стесавши «скулы», сладим…
Листы, штампуя, мифов.
Из «азиатской» пяди
На океанской глади
Ни островка, ни рифов.
Заискивая снова, -
Госпремию – «причастие»,
Вручили за Жеглова,
Придумали и слово -
Посмертно, за … участие.
Тащили на цитаты,
По свадьбам и в кабак…
У нас ничто «не свято»,
Другие виноваты…
Не стыдно за бардак.
Пошли брехать про совесть
Пророками пройдохи,
Наглея, втиснув в повесть,
Себя, признавши вровень,
Высоцкого эпохе.
Из бунтарей – в герои…
«Антисоветчик» – тризна…
«Ниспровергатель строя»,
Запоя иль застоя…?
«Могильщик коммунизма».
В традиции восславить,
Измазать – дочерна.
«Горбатых» не исправить,
Пожалуй, негде ставить
Ни штампов, ни клейма.
Отметиться спешили… -
Разворошили прах.
С экранов что-то ныли,
Коверкали, мудрили,
Попавшие впросак.
«Дань» превратили в моду.
В «Каретном» незаметно,
Из «очевидцев» сброда,
Под вопли про свободу,
Нашлось, увы, несметно.
Любимова – в изгои,
Скандалы на Таганке,
Мемориал отстроив,
За кирпича стеною -
С мечом на фоне арки.
Тот меч, во искупление,
Крест Гамлету-кумиру?
Призыв отсечь сомнения,
Раздумья – не смирение,
Или к «плохому миру»?
Но в склоках «за наследство»,
Он сплетнями унижен.
В родстве да «по соседству»,
Не выбирают средства…
Высоцкий не услышан…
Не мчусь стремглав за веком.
Мне не тягаться с ним –
Что меряют парсеком -
С Великим человеком…
Строптивцем – не святым.
Раскаивался грешник –
Постойте крылья шить.
Отмаливал поспешно,
Не идеал, конечно,
Вновь начинал грешить.
Ему, хоралы мямля,
С досады, рвут струну,
В комедию, то в драму,
Иным бы вмазать прямо:
Не надо – «по стеклу».
Оправдываясь, врёте,
Рисуя нам икону.
Высоцкий весь из плоти,
Его, вы, не согнёте,
Не вставите в каноны.
Творец от Бога – верно. –
Жил честно, без оглядки,
Не экономя нервов,
Не ангельское сердце,
Сжигая, без остатка.
Не числился юродивым,
Рвал – не терпел измен.
Цитируя Володино,
Любителям пародии:
Я против «перемен».
Вон - торгашей из храма,
«Друзей» – за «так» – гони.
Свечи угасшей пламя…
Не оскверняйте память,
Меняя на рубли…
Освободите сцену –
Все! – ловкачи-статисты.
Чтоб оправдать измену,
Не назначайте «цену»
Народному артисту.
Забыты – всуе - нами
Его слова «про честь»…
Жизнь, песни со стихами
Не лапайте руками –
Хорошее, плохое -
оставьте всё! Как есть…

(Слова в  кавычках  взяты из произведений В.С. Высоцкого или произведений о нём).




Сокровенное о Высоцком
(  25  января 1938 года –  день рождения  В.С. Высоцкого)
 
Мир чистогана  диктует сознанию
Биржей – по курсу бумажных валют,
Бренная плоть управляет созданием.
«Даты фатальные»… Божеский суд…

«Звёздные» гаснут, в могилах кумиры,
Те, кто «навешал лапшу» нам на «уши»,
Гляньте, милей им в Париже сортиры.
SOS! - не кричат про заблудшие души.

«Канатоходцы» уж канули в годы,
В дрейфе - «ложатся на курс» корабли.
Не возвращаются «сквозь непогоды»,
«Псевдопророки» российской земли. 

Званий престиж государевым бременем:
Именем Ленина, Сталина, Троцкого… 
Строки «гигантов» растоптаны временем,
Помнят, читают не их, а Высоцкого. 

Сбросить стремились в бездну забвения,
Подло «меняли» талант «по рублю»…
Нынешним, бывшим – стихотворением! –
Их «переменам» - сказал – «не люблю»!

Волка, обставив, флажковой стеною,
В рамках цензуры… – душила змея.
Серость безликая - сомкнутым строем,
Без резолюций, мол, песен – нельзя!

Слежка, доносы… Ломав, не согнули.
«Классик» обросший, покрывшийся мхом:
Всем уговорам – надёжнее! – пули, 
Шёлковым чтобы, у ног да рядком…

«Серой» - «мишенью»… Фас! Разорвите.
Псы расстарались… Твердил им назло:
Врёшь. «Не надейтесь». Хоть затравите!
Связки порвал: Не сбегу… всё равно…!

Гамлету дар не простят даже в малом.
Медь не рождает ни мысль, ни талант.
Пыжатся «Зевсы» писательским даром.
Небо плечищами держит - Атлант.

Крест сей тяжёлый… Лавры-литавры?
Да - «без страховки»! - достиг он вершин.
В ярости грызли, в приступе мавры,
Зубы, сломав, об Таганский аршин.

Толпы загонщиков – левофланговых,
С «номера» Егерь – в расход! – приговор.
Жил он театром… На сцене… И снова…
Бескомпромиссный, ведя, разговор.

«Я не верю судьбе…» Умирать не боюсь   
Под лавиной в горах, под камнями, под ветром.   
«Я, конечно, вернусь…». Навсегда остаюсь…
Вам спою, под гитару, в переулке Каретном.

(по мотивам стихов В.С. Высоцкого)



 
Святые угодники
(по мотивам стихов В.С. Высоцкого)

Спойте, ангелы, в честь угодников,
Робин Гудов с пером и со стрелами.
Под узду хотят, как колодников?
Иноходцами – в рай. Крылья белые…

Цель - у каждого, высота – своя:
За спасение душ, а не личных шкур.
Где не выдаст Бог, там не съест свинья,
И корабль свой, против ветра курс.

Если кто-то в крик или где-то страх,
Ты гони его, сделай первый шаг.
Камень твой … подождёт в горах.
Упадёт звезда? - не дождётся враг.

Навострят ножи, упадёшь когда,
«Укоротят» кликуши по холку.
Отгони молву, не найдёт беда,
Струн серебряных музы не смолкнут.

Над обрывом стой, выстрел за спиной.
Ниспошли ты нам, Господи, разума.
По дорогам кривым в колее чужой
Разбросает… И судьбы – разные.

Волком мечешься, за флажки – рывок!
А тебя дуплетами – по боку…
Конь несёт… Травят сворой псов
Или сплетнями метят  – обухом.

Роковой исход, финиш - спринтером,
Край ущелья крутой – пропасти.
Не сломался, не стал ты «винтиком»,
По канату прошёл и без робости.

Не как все прожил, даже всё не так,
Сухожилия рвал не за звания,
На ледник – не сник, камнепад – пустяк,
Компромиссы, откинув, заранее.

Разве спишет вершина ошибки нам?
Мы друзей узнаём в восхождениях,
Со свечой спешим, помолится в храм,
Как штрафбат, не сдавались в сражениях.

На язык уповать, мол, для правды прост?
Сам Сенека метал афоризмами.
Вы, кобыле хромой хоть пришейте хвост -
Негодяев «лечить» надо клизмами. 

Прокричать в микрофон: Не приемлю!
Почему в большинстве лилипуты?
Ведь толкают и двигают землю,
Те, кому отгремели салюты.

Грешный мир наш отнюдь не праведный,
Нам пора избавляться от глупости,
Справедливо, скажу, было б правильным!
Парус рвали? – не кайтесь в трусости.

По лесам соловьями – разбойники…
Пусть кикиморы с лешими ахают:
Все строптивцы давно уж покойники.
Топорами пугают да плахою.

«Шьют дела» подлецы, пуля - в темечко,
В долг мерзавцы берут, греховодники.
Наступает - расплатою – времечко,
Отдают их … святые угодники!

Ложь коварная вдруг расстарается, -
Бей блаженных! – потребует строго.
Им апостол с небес усмехается:
Разберёмся пред Господом Богом.

Их на дыбу ведут, станут жечь в кострах,
Распинать… Но за веру всё выдержат.
Да гвоздями прибьют у церквей на крестах.
Не стрелял который, тот выдюжит!

                ***
Фаталисты уходят честными
Под баллады свои… - любящим.
И прорвутся стихи с песнями
К поколениям людей – в будущем…




Я не люблю…
(параллели Высоцкого)

Я не люблю шаги чеканить строем,
Прогнуться мне спиною не с руки,
Когда христопродавцы понукают мною,
«Командуют парадом» дураки.

Доносы презираю и молчание,
Сравнения, злопыхательства упрёк.
По горло сыт, послать бы назидания.
Молю прощенья только между строк.

Достоинство? – по сути без надежды
Стою – упрям – коль учат свысока,
Приказывают бить челом невежды.
Уж лучше сдохнуть волком у флажка.
 
Бегу, как от огня, – шалишь, лукавый! -
Кто, натянув сутану, - мол, святой –
Мои грехи мне тычет – вечно правый? –
За что-то судит, грех, завывши свой.

Я ненавижу ханжество, браваду,
Тельца, гордыню в куче барахла.
Ведь негодяям - мало, грабить – надо.
Мне их крысячья участь не мила.

Мосты – без сожаления с «мудрецами», 
Сжигать без покаянья, рок – урок.
Рубить так с мясом, отдавать с концами:
Не становитесь, братцы, поперёк.

Хребет трещит, когда через колено
Ломают, лишь бы выдавить: не прав.
Врёшь! Подлость выдавать за перемену?
Я упираюсь, демонстрируя, им нрав.

Предательства усвоившим науку,
Прислуживать нельзя, лелея месть.
Без толку колесить, лететь по кругу,
Порочный - разрывать сейчас и здесь.

Существовать противно, жить впустую,
От безысходности стонать, выть от тоски,
Не прожигая, напролом, напропалую, -
По-человечески, по правде, по-людски.

С моралью лживой «перевода стрелки»,
Униженно не выношу просить,
И с совестью не заключаю сделки,
Побитым псом стараюсь не скулить.

Спокойней ведь залечь куда далече,
Нырнуть на дно, не замечая зло.
Плевок иль выстрел? Саркастически отвечу,
Терзаясь: с кулаками ли добро?

Мне стыдно, но случалось словом браным
Обложишь и, одумавшись, дрожа,
Зализываешь в страхе, молча, раны:
Остепенись…! – «по лезвию ножа».

Забыть, не стоит грубо сквернословить,
Провалы в памяти, а сердце лишь насос.
Тем, потерявшим честь, продавшим совесть,
Ребром поставить каверзный вопрос.

За говорильней – подлость, безразличие,
Своя рубаха – принцип – ближе к телу.
Мне выворачивает душу век двуличия.
А у меня пока … не отболело…

Я против лозунга, что нет незаменимых,
И «лавры пожинать» – всегда вторым.
Тот, «в поле воин», пламень негасимый
Зажжёт… Другие тоже двинутся за ним.

В слепую истину не верю! - только Богу.
Понять бы замысел, постигнув нашу суть.
Дай, Господи, осилить мне дорогу,
Не успокоится, не сбиться, не свернуть.




Что имеем сегодня? Вопросы без ответов.
**********************************************

Заноминантились

О, Боже, упаси родную лиру
От глупости провинций и столиц:
В России писарь вырвался в кумиры,
Плебей в восторге от медийных лиц.
Не углубляясь в тексты и в контексты,
Чтоб веселить по праздникам народ,
Решающая ставка – на рефлексы,
На вкусы обывателей расчёт.
Есть разгуляться где и выпить водки,
Фантазии – фонтаном через край,
Нам выдают газеты – с «шапкой» сводки:
Очередного «гения» встречай.
Объявлен – срочно! – год литературы,
«Ивановская» двинула в разнос…
Нет, мы не можем без искусства и культуры! -
На пленумах муссируют вопрос.
Разносятся призывы на просторах -
Комически-трагический сюжет! -
Идеи тонут в съездах, в разговорах,
По пустякам «спускается» бюджет.
Освоить деньги спешно в альманахах,
Журналов отчебучить тиражи.
Халтурили, срубивши, сразу махом,
Проценты «отщипнули» от маржи.
Почётных грамот – тьма, бурлит «Агора»:
Медаль подать за толстые тома!
Бестселлеров – завал, а детективов – горы,
Тупеет от романов голова.
Любовь кругом… Ёрёму забодали:
Куда ни глянь, откуда ни смотри
Бумажные плодятся фестивали,
Почкуются участники Гран-при,
«Чернильницы» «великие» призёры,
Плюс, конкурсанты «Э-нского пера»,
«Ковёрные» – арен антрепренёры -
Им … «Букера» давать уже пора!
В шорт-лист тащить за уши этих «грандов» -
На Малый, Средний и Большой букварь,
Немедленно фамилии «атлантов» -
В энциклопедию, а лики - на алтарь.
Не требуем гадать в кофейной гуще,
«Штат небожителей» - знакомы имена,
Кто в круг заветный «мэтрами» допущен,
Того и «выберет» в писатели страна.   
«Умов властители», конкретнее, - писаки
Метают молнии, то целят прямо в глаз.
От диспутов рукой подать до драки…
Не выдержит всю братию Пегас…
Увы, преданье старины глубокой –
Крылатый не обузданный тот конь,
«Кота тянуть за хвост» - одна морока,
Господня длань – не жадная ладонь.
«Стихи» - по окончании – «…творения»?
Накручен, наворочен в рифмах вздор,
От новомодных слов до громких чтений…
Спасибо, выручает … валидол.
Толпятся у «Развесистой берёзы»:
Кому-то «корешки», иным – «вершки»,
Из года в год: цветочки, слёзы, грёзы -
Банально-примитивные стишки.
«Светило» деревенского масштаба –
С претензией! – «несёт» белиберду,
То «львица светская», то олигарха баба –
Пиарят … «восходящую звезду».
Чушь «васильковая» объявится намедни…
Кто в лес, кто по дрова – сплошной бардак,
Лауреаты … «Улицы соседней»
Вновь попадают с творчеством впросак.
Подозреваю – в недалёком – очень скоро
Очередной опубликуют дикий бред.
У каждого столба, у фонаря, забора
Объявятся свой Чехов, Тютчев, Фет…
Под вывеской занудности туманной
Из всех щелей прёт графоманская мура,
Маэстро «Авторучки деревянной»
Строчат, «шедевры» выдавая, «на гора».
«Король поэтов» - некий Вася Пупкин,
Вон вылитый, пожалуй, Лев Толстой,
С брошюркой куролесят новый Пушкин,
Агаты Кристи, местный Конан Дойл…
Шумят дискуссии, штампуют манифесты,
«Авторитеты» входят в дикий раж,
Из фолиантов – в небо Эвересты,
Но «с гулькин хвост» и ноль в графе продаж.
За эти «перлы», якобы, «прогресса»
Полушку на базаре не отдам,
Скатились к обезьяньему регрессу,
Наш «воз», как говорится, «… ныне там».
Здесь словно в сказке, где «по щучьему велению»,
Без каторжных трудов и без борьбы
Те «классики» эпохи потребления,
Растут, как … ядовитые грибы.
Барахтаемся, тужимся в трясине… 
Зияет пустота… Мелькнёт земная твердь,
Таланты редкие встречаются и ныне,
Но в куче мусора их трудно разглядеть.
Откроешь книгу – приторно, тоскливо…
Прости, читатель, скрягу-дурака.
Литературы русской оскудела нива,
Той, что прославила Россию на века?

                ***
Финита! Засвербит попасть в анналы –
Есениными ни жить, ни Достоевским быть! –
Натрите ягодицы … скипидаром,
Умерьте, господа, - язви вас! – прыть…



От Грибоедова и Пушкина до Ляпис-Трубецкого

Я не хочу и больше не желаю быть поэтом,
На ниве этой – клонами – достаточно светил.
Лишь горе от ума. Как Чацкому: Карету мне, карету!
Куда глаза глядят, подальше б укатил.

В чём объясните смысл поэзии сегодня?
Зачем «глаголом жечь» то совесть, то сердца?
В сознании правит бал попса с баблом и сводня,
На мудреца достаточно медийного лица.

Превыше брэнд, скандал, а не стихи и книга,
Сенсацию смакуйте с экранов каждый день.
Пусть каша в головах, в кармане только фига,
«Тень наводи» газетную из сплетен «на плетень».

Вот Лермонтов с Ахматовой готовят щи с борщами,
Некрасов о народишке кричит до хрипоты,
А Маяковский с перхотью сражается, с прыщами,
Есенин демонстрирует «нетленные хиты»…

Любой Иван-дурак «отколет» пошлый « номер»,
Свой «ролик» выложит сей «гений» в Интернет.
«Минута славы». «Голоса». А стыд глаза не колет.
В мозгах у аудитории - салатный винегрет.

В век потребления, ханжества иссякли идеалы,
Всё продаётся, покупается, душа - у сатаны.
Ни веры в Бога, ни любви… Что с нами стало?
Телец, невежество во лжи…, осколки от страны.

Попробуйте к издателю прийти с пустым карманом:
Без прибыли с маржой в поэтах прок какой?
Дичает лирика, скатившись обезьяною, к банану,
Фантазии абсурдные, любовь-морковь, запой.

К морали – рифмою? Спит правда беспробудно…
Мельчает род людской, личиной – серый крот…
В «футляре человечишку» внушается подспудно:
Напрасно бился с мельницей идальго Дон Кихот.

В оруженосцах Ляписы влачат фалды Великих,
Авторитет Высоцкого – «распилит» Трубецкой.
Поэзию российскую, при нравах наших диких,
Деляги-лирики вдруг сделали … немой.

Тогда к чему парадный фарс и балаганный пафос?
Не вырвешься из общества соблазнов и чертей.
Добро повержено грехом, пирует злобно пакость,
Мы в стаю деградируем пещерных дикарей.

За что судьбу корить да впопыхах пенять на долю,
Речами философствовать, под водку за столом?
Коль сами, сторговав свободу, выбрали неволю,
Кому ж пожалится, поклоны бить челом?

Похоже, с Чацким всё понятней, было … проще,
Поэзия возвысилась пусть в ссылках, в кандалах.
А ныне тем поэтам монументы - бронзовые мощи,
Плюс, в юбилеи славится давно забытый прах.   

Отбросив слов красивых громкие тирады,
«Во глубине сибирских» не стоит рыться «руд».
Взывать и вопрошать, мол, песнь народу надо?
В конюшнях Авгия Сизифов глупый труд.

Пегаса оседлав, бессмысленно блуждать по свету,
Искать вчерашний день иль вечный бой вести…
«Покой нам только снится»? Классиков заветы?
Увы, и с Пушкиным, и с Грибоедовым давно не по пути.




Он был прав?

Однажды случайно столкнулся с поэтом,
Бессвязно бормочет – себе на уме.
- Браток, - говорит, - угости сигаретой.
Поэму закончил о русской судьбе.

Завёл разговор и доказывал с жаром:
- Есенин и Пушкин – вот совесть и честь!
Ведь вам современным – задаром - нахалам
Цена три копейки! Фиглярство и спесь.

Засели в «кабак», заказали пол-литра,
Мой лепет наивный его раздражал.
- Довольно учить… Капитал – это гидра!
Под сердце державе вонзили кинжал.

Со сцены то «Мурка», то голые девки,
«Искусство» хамило, рыгало ключом.
- За эту «свободу» ходили в разведку,
А предки в сражениях рубились мечом?

ГУЛАГ и Победа, и космос с Сибирью,
Была – коммунизма – великая цель.
Народ провели, засадили в БастилЬю,
Страну, разорив, превратили в бордель.

Ишь Бога вернули да молятся рьяно,
Но в храм – без креста! С бодуна торгаши,
Набив сундуки, промышляют обманом:
В карман – миллиарды, трудягам – гроши.

Бумагу мараешь… На! – «выкуси» книжку.
За деньги - в тираж и халтуру, и муть.
Годами твори, набивай себе шишки,
Съешь соли пуды, чтоб постичь нашу суть.

Наморщив лицо, подливал себе водки,
Ничуть не пьянея, - не брало вино,
Одну за другой опрокидывал стопки:
- Кому безразлично – тому не дано…

Ты, помнишь ли песни? Слагала Россия
Про дружбу, про веру, надежду, любовь.
И тати лихие, и лица тупые, а псы мировые -
На русских повесили войны и кровь.

Вы так ни черта и не поняли люди,
Эпоха разбоя, где каждый как зверь,
Где хлебом и солью не встретят на блюде,
Стучать бесполезно в закрытую дверь.

Не злоба, не ярость, - сквозила досада:
- До них докричаться? «Коней не гони».
Какие «идеи»?.. Им правды не надо!
В потёмках сидят да мусолят рубли.

Душа умерла! Понимаешь, там – пусто.
Нужны ли кому-то сегодня стихи?
Порой безнадёжно, безжизненно, грустно.
Поэму достал – разорвал на клочки.

Поднялся, шатаясь, ступая чуть робко, -
Решил или думал?.. - к последней черте.
Рукою, махнув, - получилось неловко -
Ушёл, не прощаясь. Пропал в темноте.