Улей

Пчелы  могут жить только большими сообществами: одна пчела так же беспомощна, как и новорожденный ребенок, она коченеет от свежести даже обыкновенной летней ночи. (Л.Лангстрот, американский пчеловод)

  Неподвижное, еще теплое, мертвое... Некоторые прохожие начали останавливаться и поднимать свои почти слепые глаза к старому амфитеатру. Годы искусственного, работающего с перебоями освящения сделали свое дело - многие не видят дальше вытянутой руки, остатки восприятия отвлекают огромные рекламные плакаты и созданные в пробирке ароматы, но в этот день, даже столь явные обои маскирующие нашу клетку и потерянный призрак свободы были бессильны. Сотни глаз засвидетельствовали происходящие, уже отправив в "облако" запись с произошедшими событиями, но никто не вмешался, не сделал шаг вперед, не подал руки и не предложил помощи самоубийце несущему на руках жертву режима.
  Каждое мгновение я спрашивал себя "почему?". Ответ был только один: это были не люди, а всего лишь шифровщики передающие информацию и рабочие пчелы. Они не знают чувств сострадания, сочувствия, переживаний, любви - все это стало ненужным пережитком эволюции. Интеллект не обремененный разумом работает быстрее и куда эффективней...
  Горькая усмешка выдала все мои эмоции - убивающие осознание что жертва была принесена зря. Что же, этот горький урок будет невозможно забыть: нет ничего равного по стоимости человеческой жизни, каждый день прожитый разумно бесценен. Нельзя отступать от своих принципов и идей чего бы нам это не стоило, иначе ты превратишься в жестокого, равнодушного социопата, но успешного и востребованного "специалиста".
  Огонь не разгорится - революции не будет и эта слабая толпа, расступающееся перед каждым моим шагом, боящиеся упустить "сочный" момент и грядущие горы, лавины лайков тому свидетель. Они делали это также не уверено, как и перед авангардом "стражей", прибывших вернуть этому жалкому мирку покой. Они не преграждали мне путь, что говорило об отсутствии самосознания - пчелам безразлично кто стоит во главе улья, они единая система без своего конкретного места и позиции.
  Я не берусь сказать, сколько тяжелых шагов было сделано в этот злополучный день, но тот факт, что отряды хранителей пробираются ко мне через толпу со всех сторон, как черви внутри земли, говорит о локации близкой к центру площади. Вот он момент истины - невероятная боль пронзая все тело сотнями тысяч ожогов. Здравствуй, мой "Царь червей"! Знаешь, жалею только о том, что не увидел твоего лица. Ты же понимаешь, как жажду его запомнить, мой храбрый гвардеец. Кажется я теряю суть происходящего, меня тащат? Да, это еще два друга чьих лиц мне никогда не узнать. Кажется, у одного владельца карающий дубинки маникюр. Как вы думаете, он переживает когда ломает ноготь или когда вырывает заусенец?
  Руки у тебя, конечно, нежные! - Только вот, ты совсем не обходительный, это же можно так не бережно бросать людей? Вам меня же еще приговаривать честным и непредвзятым судом! Тут темно и нас так много, я ничего не вижу и тело продолжает гореть и ныть от непрерывного потока ударов резиновых дубинок.