Эол и Ксеркс Вступление

Древний город стоял, облачённый в туман,
Где-то сумрачный холод тревожно стонал
И пытаясь тушить свет от факела, ночь
Ожидала ветров, что ей смогут помочь.

Слышен был отдалённый сонет тихих снов,
Словно ровное пенье волшебных садов.
И листвы мимолётная плыла печаль,
Где-то с плотью отчаянно билась сталь.

Древний город  смеялся, а кто-то рыдал
Тот ,кто солнце по небу на шее таскал,
Та, что сбитые ноги влачила в овраг,
После танцев хозяину солнечных врат.

Вавилон.

Он встречал всех своей красотой,
Он гостей целовал, забирая покой,
И стараясь величие стен показать,
Вавилон всех давил, как рабов давит знать.

Древний воздух, а в воздухе - древняя кровь,
Навуходоносор появится вновь.
Он тенью пройдёт между ржавых камней
И сгинет как прежде средь древних костей.

А Ксеркс ,проводив взглядом призрак тех дней,
Воссядет на трон словно демон плетей.
Жар факелов будет былое стирать,
Как раб с древних фресок рисунки сдирать.

И все будут ждать тот далёкий рассвет,
Что сгонит как пену, все ноты сонет
И стихнут сады и все сны сгинут прочь,
Но в граде теней продолжается ночь.

И Царь ,воссидая на троне своём,
Нахмурится в гневе как молнии гром,
Он ждёт... когда мыслей наездник, певец
Прибудет в град тени - к нему во дворец...

Разбитая лира устала играть,
Но пальцы не знали пощады
Он шёл средь песков. То барханы, то гладь
И ветры ему были рады.

Когда же увидел он град Вавилон,
На миг в его струнах послышался звон,
Как будто слеза или пламя огня.
Эол посетил Вавилон среди дня.

Шагали, галдели, лились и плелись
В суетах тревожные люди.
Кипела толпа как вода - это жизнь,
Но жизнью вовеки не будет.

И в страшном течении город большой,
Пытался сломать музыканта,
Но как в глади рек растворится вся боль,
Так тихо трещала цикада,

Так лира запела для улиц огня,
Вплетаясь в движения танцев,
Так влилась мелодия в ветра слова,
Что даже Эол растерялся,

Но всё ж вдохновленный неведомо чем
Играл он рабам и господам так смел,
Что толпа вдруг затихла, послышался стон,
За струны души всех затронул Эол.

Древний город, над городом серая хмарь,
Подымался под вечер туман словно гарь.
Задыхались в нём люди, спешили домой,
Там, где в царстве морфея был мир и покой.

Где-то в храме горела тревожно свеча,
Где-то спал пьяный кровью топор палача.
Рынок стих и запели как прежде сады,
А Эол предавался влиянью мечты.

Музыкант позабыл, что пришёл он сюда,
Чтобы там ,где дрожали стекло и слюда,
Там, где главный дворец и где каменный трон
Прозвучала мелодия, сказочный сон.

Положив свою лиру на камень сухой,
Музыкант обернулся в свой плащ небольшой.
И глаза закрывая, в усталом бреду,
Он услышал... шаги направлялись к нему.

Поступь мрачная камни крошила в песок,
Гул летел и выдавливал с мякотью сок,
Слёзы страха вытягивал отклик теней.
Этот призрак - был царь тех былых, смутных дней.

Навуходоносор шагал меж домов,
Печально вздыхая меж тусклых костров
И холод за ним задувал весь огонь,
И было тревожно и близилась вонь

Гниющего мяса и фруктов гнилых.
Подхватывал ветер пылинки былых
Тех дней ,когда царь был мятежный, живой.
Навуходоносор ходил здесь немой

От пепла восстания горечь вдыхал,
Пока Вавилон весь дремал, тихо спал.
И царь древних дней растворился в тенях,
А ветер развеял опять его прах.

Эол прижимаясь к массивной стене,
Молитвы шептал той минувшей беде.
Тень призрака видел он в жизни впервой,
Поэтому страх испытал и злой холод, и боль.

Эта роль... роль свидетеля не по душе
И Эол распрощался с мечтами о сне.
Он присел поудобней на плащ небольшой
Приобняв свою лиру, стал снова собой.

Пальцы полные жизни цепляли лады,
Разливалась мелодия блеском воды.
В полночь улицам пел свои песни Эол
И казалось, что город вновь счастье обрёл.

Серебристая прядь вдруг упала на лоб,
Музыкант своё пение закончил как мог.
И пристроив бесценную лиру у ног,
Бледный юноша в звёздный смотрел потолок.

"Когда-нибудь воспрянет дух,
И снова из- под гнёта
Восстанет прежний Вавилон,
Град злата и порока.

Когда-нибудь... я знаю вновь
Песок и глина встретят кровь.
Когда-нибудь..."