Longevity Долголетие

Из сборника «Bar-Room Ballads» (1940)

LONGEVITY
ДОЛГОЛЕТИЕ

Мне раз жако вдруг ни с того, в цирюльне как войти,
Сказал: «Дур-рак!» — Я молвил: «Так! Ну, попка, погоди!
Знай свой шесток!» — Он, прыг да скок, метнул нахальный взгляд —
Такой шальной, бесстрашный, злой, холодный, как агат.
Как будто он всю душу вон мою извлёк на свет.
Ну, а потом, как с неба гром, всё высказал в ответ:

 «Мы, человек, жить можем век. Когда ты встретишь смерть —
Я буду жить и не тужить годами, сев на жердь, —
Лузгу бросать и клёкотать, и зёрна шелушить,
А ты, друг мой, в земле сырой под тисом будешь гнить.
Клевать жучков и червячков я буду прям с руки,
Когда тебя, твой мозг, дробя, жрать будут червяки».

 «Не предрекай смерть, попугай, всё будет хорошо.
Я буду гнить? Тому не быть! — Даю пять фунтов, Джо.
По горлу — вжик и будет шик! — Я деньги показал:
Хрустят, с новья», — в запале я цирюльнику сказал.
 «Согласен, Род, — ответил тот, — частично, не серчай,
Деньгу возьму, но сам ему кадык перерезай».

Так в дом родной унёс с собой я птицу по весне.
Он там, нахал, все обсмеял портреты на стене.
Вот потому хотел ему я просто рот заткнуть:
Он клюнул, гад, — придётся, брат, тебе башку свернуть.
Как закричит он: «Геноцид! Постой, не убивай!
Ведь ты рифмач, как не судачь, такой же попугай!»

 «Ты прав стократ. Поклон до пят. Все попугаи мы».
Я понял: он и впрямь мудрён, луч света в царстве тьмы.
Чтоб стих создать, готов искать я рифму испокон.
Коль не могу сложить строку — вставляет слово он.
И сей стих мой, что пред тобой,  помог он сочинить,
А по сему: не мне — ему поэтом нужно быть.
Он тот, кому, чаруя тьму, дано стихи слагать,
А мне, угу, бросать лузгу и семечки клевать.

Жако без бед живут сто лет, не то что человек.
Будь я таким, то б знал, каким в итоге был бы век.
Когда кругом весь мир вверх дном и революций гром,
В кольце, друзья, сидел бы я, всё было б нипочём.
На весь бардак смотрел бы так, как смотрит попугай,
Моргая лишь, когда без крыш народ свой строит рай.
Христосы вновь там лили б кровь, а я бы жил и жил,
И ворчуном, и стариком я б в новый век ступил.

Но есть судьба, и есть борьба! Будь проклят тот насест.
Чтоб ангел пел, а мир прозрел — нести я должен крест.
Нет, лучше так, чем жить никак, — хоть стих нестроен мой, —
И лучше смерть и пасть на твердь, чем жизнью жить такой.
Хоть бард сражён и посрамлён — всё лучше, чем с шестка
Махать, кричать, ругать, клевать, плеваться сквозь века.

Пернатый друг, герой от скук, дели со мной нору,
Устрой бардак и кавардак — я после уберу.
Готов я впредь идти на смерть за дело как никто,
Чем быть жако и жить легко хоть десять раз по сто.

Перевод: Константин Николаев http://www.stihi.ru/2014/05/02/6016