Посвящено поэту Максимилиану Волошину

О,  Коктебель, шхуна, гора Карадаг,
Море лениво нас покачивает, и мимо врат
Золотых идём.  В груди похолодело, здесь в Ад
С древности считали Врата показывают вход.

Переплетенье скал,
Над головою скалы нависают,
и звон глухой монет, скакал
По волнам меди дождь, но пропускают

Нас врата – «любви», «тельца», «шайтана»
 «Вождь», капитан, - купайтесь, ныряет
 Кто-то  ввод голубизну, спускаюсь, тайна
Посейдона, отталкиваюсь, плыву и обнимает

Море всю меня, обхватывает и ласкает
Солёная вода, о невесомость, нет страха,
Там внизу тьма глубины, тепло, мелькает
Мысль, вот совершенство мироздания. Бриз тихо

Щёк касается, кудрявость и суровость
Скал, там грот и чаша для влюблённых,
Но кто рискнёт в ней обвенчаться? Сырость
Ночи испугает? Поэт Волошин, пышных

Грива влас, скала ваяла профиль,
Глаза и нос, и подбородок, борода.
Скала и ею он увековечен. Коктебель.
Дом старый, рассохшийся фрегат, удара

Века он не избежал и  старый мостик,
Где сам поэт страдал и грезил, и писал.
Лестница, Рубена израненный портрет, он мистик,
Или так себе «писака», лик разрезал

Линий непонятный крен, а цвет кричал
Кружки и треугольник глаз, книг старых муляжи,
Стол, диван  и кресло, кофейник, урчал
Наверно он, обливаясь кофейными  слезами, «мужи»

Здесь спорили о вечной красоте?! В нише бюст
Египетской царицы Тайах, «Аморя» –  крест
Жены швырнула под ноги века безрассудства
И гнилостной свободы. Веранды свет, не за божества

Любви поэт сражался с колесом
не мельниц, как Дон Кихот, а с Молохом
Кровавым, лживым образа
Кривой свободы хаоса.

Окна бойницы, глаза
Устремлены, далёко в море,
За горизонт, там тонет мракобеса
Голиаф, Ленин и отбросов свора.  А небеса

Всё те же голубые, Таврида, Коктебель,
Судак и Керчь, Митридат гора, колыбель
И символ бытия любимый Крым.  Менестрель
Поэт Максимилиан Волошин, могила,  постель       
Земля, твердь памятника  и шершавость.

Но сладких строчек виноград,
Обжигает сердце молодым вином
Нерастраченной любви, холодный взгляд
Тайах, и женщина «Аморя»  в ином

Они искали сладость, что преданность
Им сердца одного мужчины?!  Грусть…
Посвящено Максимилиану Волошину Аморя так он ласково звал «жену». 25.08.2017 г