The Ballad of Hank the Finn Баллада о Хэнке-Финне

Из сборника «Bar-Room Ballads» (1940)

THE BALLAD OF HANK THE FINN
БАЛЛАДА О ХЭНКЕ-ФИННЕ

Котельщик Флинн сказал: «Хэнк-Финн, вон сполохи горят.
Довольно нам плыть по волнам, сойдём на берег, брат.
Я сыт по горло, мочи нет, крутым посолом вод.
Оброс мой мшанками хребет как старый пакетбот.
Рванём на Север, там в ручьях есть золотой металл…»
«Ты не один, — ответил Финн. — Да будет, как сказал».

И вот отправились они на поиски страны,
Где были солнечные дни в объятьях тишины.
Но плеск ручьев и блеск песков очаровал их вмиг.
И под сосной был их постой, а рядом горный пик.
Но там вдали они нашли одну лишь грязь с песком
И тишину — у ней в плену они столкнулись лбом.
Котельщик Флинн стал страшно злым и друга проклинал,
А сам Хэнк-Финн шутил над ним… чего б тот не сказал.

Но раз нашел котельщик Флинн с десяток золотин.
И всякий раз в вечерний час он молвил: «Ну-ка, Финн,
Взгляни сюда, ты никогда не мог их созерцать
В краю глухом — тебе потом я дам их подержать.
Теперь иди и не грусти…» — Хэнк-Финн лишь почесал
Свой подбородок и ушёл… как тот ему сказал.

Он у огня на склоне дня делил печаль с собой.
Как друг становится врагом, ох, знает Север злой.
Горгулью видел он во сне из края лопарей
И трех из Хельсинки чертей над головой своей.
Они шипели: «Укради кошель за пояском,
И росомахам будет чем позавтракать потом.
Вчера он “шведским дундуком” назвал тебя, подлец,
А нынче “задницей” — давай пусти в него свинец.
Иди, дружок, нажми курок, чтоб больше он не встал…»
И Хэнк-простак всё сделал так… как черт ему сказал.

Потом «По поиску людей таких, как он» отряд
Его схватил в один из дней и бросил в каземат.
Он без помех за тяжких грех был вскоре осуждён,
И прямо с нар отправлен был на виселицу он.
Потом шериф на целый свет, историю чиня,
Устроил «в галстуках» банкет и пригласил меня.
Там не лилось рекой вино, там были все грустны,
И было ‘на сердце темно под заревом весны.
Оркестра не было, и там танцором должен быть
Один Хэнк-Финн, чтоб соло нам в петле изобразить.

Мы поднялись на эшафот (я был совсем не рад).
Был у верзилы-палача осоловелый взгляд.
Шериф надел вечерний фрак. Раздался скорбный звон.
Мне показалось, будто я на смерть был осужден.
Потом послышались шаги, и появился Финн —
Его нога – она была одета в мокасин.
Он между стражником стоял и пастором с крестом,
И тут я ропот услыхал; толпа издала стон.
Все те, кто видели не раз, как вешают людей,
Слезу пустили в этот час при виде казни сей.
Поскольку тонкие черты, святая простота
Напоминали всем, клянусь, явление Христа,

Не богохульствую я, нет, и поубавьте пыл.
Пока в тюрьме он пребывал, бородку отрастил.
Был цвет волос его белёс, а щёки точно мел,
И светлый лик, бросая блик, светился и блестел,
Что всем нам щуриться пришлось; он взглядом всех пронзал,
Как будто Божий был Судья и нас всех обвинял.
Стоял он рядом с палачом и руки возносил,
И всем казалось, Божьим он Помазанником был.

В поту холодном пастор был, шериф кусал губу.
Готов был этот человек принять свою судьбу.
«Вот перед вами я стою, — он, вскинув руки, рек. —
Я скоро встречу Вечный День, меня сам примет Бог.
Нет, не доволен я! Но я прощение вам шлю,
И искупаю вам грехи, я, право, вас люблю».
Так он стоял и наблюдал за публикой окрест.
Я видел, как он целовал с любовью черный крест.
А после черный капюшон его улыбку скрыл.
Палач на шее у него веревку закрепил.
Я слышал, как молился он, пока еще петля —
Такая жуткая петля ослаблена  была.
Но вот веревка напряглась и содрогнулась твердь,
И наш Хэнк-Финн с глухих долин, как грешник, принял смерть.

Был справедливым приговор! Но почему, Бог весть,
Не в прошлом важен человек, а кто сейчас он есть.
Когда сказал ему прелат: «Тебе в аду гореть» —
Как папа римский он тогда решил пойти на смерть.
Луч солнца сделал ореол над буйной головой.
Я думал, грешника найду, а он был как святой.
Когда, как мученик, на смерть он шел, готов сказать:
Не вешать надо бы его… А НА КРЕСТЕ РАСПЯТЬ.

Перевод: Константин Николаев http://www.stihi.ru/2017/09/27/9010