На холме на Боровицком

На холме на Боровицком
Меж читальней и Кремлем
В стужу в круг садились с риском
Три бомжа и пили ром.

Днем ходили в ту читальню,
Чтобы знания извлечь,
Возвращались ночью в «спальню»,
Как на русскую на печь:

Из метро там теплый ветер
Согревал их до утра,
Если кто-то был невесел,
Прополаскивал нутра –

Ромом, виски, валерьяной,
Шнапсом, пивом, первачом,
Если бог пошлет – водярой,
Если не пошлет – «ершом».

Было время, жили в семьях,
Но распалась связь времен,
И в положенное время
Их лишили их имен.

Кто лишал, был ловкий циник:
Уверял – мол, сам дурак,
Даже Михаил Ботвинник
Не сыграл бы лучше… Как?!

То есть, если вас ограбит,
Со спины пырнет нож враг,
Это власть лишь позабавит,
Скажет только «сам дурак»??

Был средь них известный физик –
Бор любил его и Тамм,
Менее известный лирик
Философствовал с ним там.

Спорили о судьбах родин,
О морали и войне,
Кто на что из них пригоден,
И глушили ром вдвойне.

Ну, а третий был биолог
По профессии – мутант,
Правду он искал, биолух
Средь путан и средь сутан.

Не нашел, вот – очутился
На отдушине метро,
Только редко очень мылся,
А вообще-то ничего.

Ко всему привыкнуть можно,
Но не выяснят никак,
Лучше ли убийца Грозный,
Иль порядочный дурак.

Долго спорили и тёрли
Физик с лириком плетень,
И в итоге просто сперли,
Что сказал еще Монтень.

Лишь биолог не согласен,
Он арбитром быть решил,
Смысл его решенья ясен –
Он обоих их пришил.

Кто - сторонник личных мнений,
Кто – особых мнений враг,
Плюрализм – отец сомнений,
Провокатор думских драк.

Кто отстаивает мненье
И особое к тому ж,
Тот по жизни в вечном бдении,
А иначе что за муж?