В Брянске

Тамара Ильинична пошла на рынок за рыбой хек. Но, поскольку дело происходило в Брянске, вместо рыбы ей просто взяли и отрубили руку. Ну, это бывает в Брянске, особенно когда пойдёшь на рынок.

Тамара Ильинична расстроилась (даже отрубленную руку не стала забирать) и пошла в магазин "Магнит". Потому что там тоже продают рыбу. Но не тут-то было. Это же Брянск. За оставшуюся руку гражданку немедленно укусила
змея. В порыве горькой обиды на змею и некупленного хека Тамара Ильинична излила свою простую брянскую душу Давиду.

Но, как ты понимаешь, любезный читатель, Давид не был уроженцем Брянска. Поэтому, проникшись бедою Тамары Ильиничны, он немедленно взял и утонул. И никто бы не узнал, куда подевался сентиментальный Давид, если бы внезапно не оказалось, что в Брянске есть дельфинарий. Потому что в октябре очень холодно тонуть в реке. Даже в озере тоже холодно и очень обидно тонуть. Но в дельфинарии это делать приятно и даже немножко весело.

Разумные дельфины обступили Давида и смогли облегчить его участь. Поэтому мы о нём больше не будем говорить.
Тем временем безрукая укушенная Тамара Ильинична, лишённая утешения и рыбы хек, двигалась в сторону своего холостяцкого жилья напротив Кургана Бессмертия. Пролетающая мимо девочка, выпавшая с десятого этажа местной пятиэтажки, настроила Тамару на философский, лирический лад. "Всякое бывает", - думала она. "Разрубило же намедни вентилятором на заводе моего соседа Никанорова. А вчера он мне сотку дал взаймы, а рыбы на ужин, поди, и не предвидится".

Так рассуждала Тамара, приближаясь к своему холодному, сиротскому жилью напротив Кургана Бессмертия. Напротив кургана выбирали Ктулху. Он был настолько похож на нынешнего губернатора, что разницы никто, в сущности, не замечал. Люди пели, веселились и пожимали ему щупальца.
Наблюдая проблёкшую природу и утомлённого всенародной радостью Ктулху, безрукая Тамара не заметила, как начался град.

Патриотически настроенные брянцы тем временем заметались, не зная, куда укрыть головоногого губернатора от неистовства стихии. Ухватив Ктулху за выступающие части организма, они резво поволокли его к единственному гостеприимному жилью: в нетопленую хибару Тамары Ильиничны.
Позже, расстёгивая молнию и стягивая костюм океанского монстра, Зелёный Медведь признавался:
- Знаешь, мать, думал, так и помру у вас тут. А теперь ничего. Давай свою сотку, схожу на рынок, рыбы куплю. Мы, медведи, её очень даже уважаем.