Черный двойник Есенина

(Ко дню рождения Сергея Есенина)

 3 октября, в день рождения знаменитого русского поэта, опять ребром стоит назойливый вопрос: кто погубил Сергея Есенина: чекисты, «зеленый змий», дьявол или он сам? Кто тот «черный человек», в которого он бросает трость в известной поэме? Кто давал ему творческое озарение и удивительные стихи? Эти вопросы требуют ответа, поскольку само по себе вдохновение и «осенение» не означает Божью благодать. Благодать является продуктом веры, молитвенного и добродетельного подвижничества. Обольщение – следствие действия «черного духа ложной благодати», который все искажает, в том числе, в творчестве. Происходит саморазрушение художника и поэта, потерявшего божественные ориентиры. Кстати, свой «Черный квадрат» Казимир Малевич называл тоннелем в космос. Хочется прокомментировать:
 Глядя в черный тот квадрат,
 Можно провалиться в ад!

 Зачем вглядываться в бездну, в нечто черное, мрачное, если апостол Павел предостерегает: «Не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте» (Еф. 5:11)? Александр Блок заметил: «…мировой водоворот засасывает в свою воронку почти всего человека; от личности почти вовсе не остается следа, сама она, если остается еще существовать, становится неузнаваемой, обезображенной, искалеченной». Предаваясь гордыне и постыдным страстям, человек деградирует и разрушается как личность.
 
 Имитируя пророка Иеремию, в «Инонии» молодой поэт горделиво провозглашал:
 
 Не устрашуся гибели,
 Ни копий, ни стрел дождей, -
 Так говорит по Библии
 Пророк Есенин Сергей.

 Парадоксальная была у него жизнь. Прославляя творение, природу, он не славил Творца, как это делал библейский пророк Давид. Все равно, что славить книгу за белизну страниц, красоту обложки и удачный шрифт, позабыв об авторе. Бесплодно растратив дар, посланный Богом, поэт терзался от депрессий, от сознания впустую растраченной жизни.
 Совершенно очевидно, что «слово поэта и пророка» хочется сказать не Есенину, а существу из невидимого мира в момент подключения к поэту для творческого контакта. И слово это, как ни грустно, богохульное. Сказанное популярным поэтом, оно приобретает особый вес в глазах людей. На это и рассчитывают злые духи. Самого поэта тоже удивляет такая странная двойственность, поскольку, испытывая приступы богохульства, он продолжает, как это ни странно, веровать в Бога, хотя и не отказывается от греховной, языческой жизни.

 В нём как бы жили одновременно несколько человек: гениальный лирик, человек, пытающийся иметь свою собственную философию, но ничего в ней не понимающий, лирик природы и женщин, «черный человек» и человек, по воспитанию в церковно-приходской школе, — православный». Таких людях часто называют «сложными натурами». К сожалению, эта кажущаяся сложность объясняется отсутствием цельности личности, поскольку подчас в творческом человеке, как в коммунальной квартире, соседствуют сразу несколько непохожих друг на друга личностей.

 Скорее всего, Сергея Есенина в петроградской гостинице «Англетер» провоцировали полезть в петлю те же духи, которые до того диктовали ему кощунственные строчки о Боге. Они же, в конце концов, довели свою жертву до самоубийства.

 Когда 6 марта 1925 года к Есенину из Константинова приехала мать, он написал: «Вчера приехала моя мать, я в семье, счастлив до дьявола». Спрашивается: зачем так выражать свои чувства, неужели нет более благопристойных слов? К сожалению,  оторванный от христианской истины поэт поддался бурному урагану блудных похотей, взбунтовавших его против Бога, в Которого он верил формально. Его душа стала жертвой злых духов, возбуждающих яростное стремление к распущенности. Богохульный бес побуждал его писать  циничные стихи, подавляя живую веру в любящего Бога. И когда этот злой дух ослаблял свою хватку, как это было с Саулом, он на время выходил из депрессии, и писал светлые стихи.
 
 В судьбе талантливого русского поэта Сергея Есенина как бы слились воедино судьбы многих заблудших сынов и дочерей России.
 В Государственном литературном музее хранится текст плача матери Есенина, Татьяны Федоровны, по безвременно погибшему сыну:
 
 Он во сне ко мне явился,
 Со мной духом поделился,
 Он склонился на плечо,
 Горько плакал – горячо:
 «Прости, мама, – виноват!
 Что я сделал – сам не рад».

 Зачастую одержимость выглядит как непреодолимое навязчивое состояние.
Об одержимости бесом пьянства своего поэтического наставника Сергея Наровчатова рассказывает Евгений Евтушенко: «Я заметил, что мэтру очень хотелось выпить, и он сразу же отодрал прямо у киоска цинковую шапку с четвертинки своими, еще на удивление крепкими молодыми зубами и выпил из горла. Никто из прохожих этому не удивился. Тогда была удобная, но короткая эра четвертинок из горла с закусью свежим воздухом. Шел 1952 год». Но когда Николай Глазков, сам неравнодушный к «зеленому змию», сочинил про него песенку, Сергей Наровчатов возмутился. Он потом рассказывал своему приятелю Давиду Самойлову:
 - Пришел Глазков и спел мне своим мерзким козлетоном дурацкую песенку, вполне бездарную, между прочим…
 
 От Эльбы до Саратова,
 От Волги до Курил
 Сережу Наровчатова
 Никто не перепил.

 Поэт Николай Дмитриев вскрывает пагубную тенденцию к самоубийствам, возникающим на почве подражания дурному примеру Есенина (ведь не только Галина Бениславская на его могиле застрелилась):
 
 Друзья легко сигают на тот свет,
 Как будто там и вправду что-то светит,
 Как будто сам Есенин (их поэт),
 Своей тальянкой каждого приветит.

 Кстати, Виктор Коротаев, в стихотворении о гибели Николая Рубцова, ставшего жертвой пьяной собутыльницы, заметил:
 
 Он был задушен ею на рассвете.
 Закончилась земная полоса.
 Но после наступившей мигом смерти
 Покойник еще слышит полчаса.

 Рассуждая о переживаниях покидающей тело души, друг Рубцова делает вывод:
 
 И, уходя от нас все выше, выше,
 Не унося с собою ни гроша,
 Он больше ничего уже не слышал.
 …Но слышит все нетленная душа.

 Трудно судить о том, что думал Есенин, оказавшись в дьявольском капкане, но «точка невозврата» была пройдена, и назад он уже вернуться не мог. Пьяные дебоши, разочарование в безнравственных ценностях революционных идей, антисоветские выступления в кабаках подливали масло в огонь, и поставили его на путь смерти. Психологический и творческий кризис, духовное банкротство привели его к гибели. Он пророчествовал о близкой смерти:
 
 Снежная равнина, белая луна,
 Саваном покрыта наша сторона.
 И березы в белом плачут по лесам.
 Кто погиб здесь? Умер? Уж не я ли сам?

 Вектор времени уносит нас на встречу с вечностью и с Божественным Судьей.
 Впрочем, тот же Рубцов, любивший Евенина, и так же не равнодушный к «зеленому змию», пытаелся понять коллегу по перу и опротестовать взаимосвязь кабака, музы и есенинской грусти:
 
 Слухи были глупы и резки:
 Кто такой, мол, Есенин Серега,
 Сам суди: удавился с тоски
 Потому, что он пьянствовал много.
 
 Да, недолго глядел он на Русь
 Голубыми глазами поэта.
 Но была ли кабацкая грусть?
 Грусть, конечно, была… Да не эта!

 Николай Рубцов хорошо знал и проблему депрессии, и попытки ее преодолеть алкоголем, используя его в качестве антидепрессанта. К сожалению, его кончина оказалась аналогичной. Это - замкнутый круг, куда заболевший «звездной болезнью» поэт попадает, как белка в колесо.

 Современник Есенина, Игорь Северянин, в 1926 году написал его литературный портрет:
 Он в жизнь вбежал рязанским простаком –
 Голубоглазым, кудреватым, русым,
 С задорным носом и веселым вкусом
 К усладам жизни, солнышком влеком.
 Но вскоре бунт швырнул свой грязный ком
 В сиянье глаз. Отравленный укусом
 Змей мятежа, злословил над Исусом,
 Сдружиться постарался с кабаком…
 В кругу разбойников и проституток,
 Томясь от богохульных прибауток,
 Он понял, что кабак ему поган…

 Евгений Евтушенко, размышляя об указателе «К Есенину» на Ваганьковском кладбище, итожит:
 
 Указатель: «К Есенину» – стрелка туда,
 где Россия вчера, и теперь, и всегда.
 Славен тот, кто людей лже-Христом не учил,
 а вот жизнь хоть немножечко им облегчил.

 Творческий процесс у Есенина тоже, бывало, стимулировался алкогольным допингом, и в быту он слыл горьким пьяницей. Этот порок окончательно расшатал его психику и привел к петле. В поэме “Чёрный человек” он сам признаётся:
 
 Друг мой, друг мой,
 Я очень и очень болен.
 Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
 То ли ветер свистит
 Над пустым и безлюдным полем,
 То ль, как рощу в сентябрь,
 Осыпает мозги алкоголь.

 Затем поэт рассказывает о появлении “чёрного человека”:
 Чёрный человек
 Водит пальцем по мерзкой книге
 И, гнусавя надо мной,
 Как над усопшим монах,
 Читает мне жизнь
 Какого-то прохвоста и забулдыги,
 Нагоняя на душу тоску и страх.

 Плачевно закончилось для Есенина это общение с “чёрным человеком”. Кто-то скажет: это галлюцинации на почве алкогольного делирия или “белой горячки”. Кто-то обвинит чекистов в убийстве поэта, инсценировавших самоубийство. Дело не в этом.

 Современник Есенина - поэт Александр Жаров - пытался дать оценку его гибели:
 
 Это всё-таки немного странно,
 Вот попробуй, тут не удивись:
 На простом шнурке от чемодана
 Кончилась твоя шальная жизнь...
 Это всё-таки, пожалуй, глупо
 И досадно выше всяких мер,
 Что тебя, Есенин, сняли трупом
 С потолка в отеле “Англетер”.
 ...Только кто-то больше всех обижен
 На тебя за то, что ты, поэт,
 От своих родимых нив и хижин
 В кабаки унёс свой свет...

 Чёрный человек и белая горячка. Мрак кабаков и свет  поэзии. Трагическое столкновение коллизий, итогом которого стала погибель. Черный двойник Есенина сыграл свою роковую роль.
 
 Васильковые очи поэта,
 Словно льдинки, замёрзли навек.
 Рухнул в царство, лишённое света,
 Одарённый Творцом человек.
 Умирать нам, конечно, не ново,
 Но за гробом есть праведный суд.
 Там спасёт вера в Божие Слово...
 А стихи – никого не спасут.
 (Александр Савченко).

 Хотя факт насильственной смерти Есенина пытались оспорить полковник милиции Э. Хлысталов, писатель В. Кузнецов и другие исследователи, анализ литературоведов, в частности, Галины Шипулиной, свидетельствует, что в последние два года жизни поэт свыше 100 раз в своих произведениях упоминал о своей смерти и о самоубийстве. 

 «И не давайте места дьяволу» (Еф. 4:27), – советовал апостол Павел. В современном, уточнённом переводе эта рекомендация звучит так: «И не искушайте дьявола».
 «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить» (1Пет. 3:8), – призывал апостол Пётр.