В кубке

В кубке опять отражен сутулый, с едким изгибом рта.

Мальчик едва достаёт до стула. Где-то на лбу — черта. Шляпа задумчива и дырява, шепчет в чужой висок: Слизерин — слава. Ну, слышишь? Право, лакомый же кусок!

Я представляю — соцветьем змеек — серо-зелёный шарф. Мальчик несётся к рядам скамеек, кажется, не дыша, мальчика гладят ладони, крики, льют в уши сладкий яд.

Прячет улыбку седой старик, и я опускаю взгляд.

В кубке — угрюмый, сухой, ненужный, с складками возле губ. Я протыкаю ножом свой ужин, точно ладонь врагу.

Мальчик растёт. Беспардонный, грубый, без тормозов и мер. Яростью взгляда из стёкол рубит, злобно плюётся: «Сэ-эр». Тело в лохмотья, очки в осколки, то василиск, то Лорд. Сколько-то можно ещё, а, сколько? Как и отец, упёрт. Я не волнуюсь. Он мне не крестник, я не его конвой.

Альбус, когда-нибудь Он воскреснет.

Альбус, живой. Живой.

Смерти друг другу сопят в затылок. Седрик, Бродяга… Ты. Где-то внутри замерзает стылый шарик из пустоты. Я обращаюсь к луне и звёздам — ты же услышишь, Ал?

Мне слишком душно. Мне нужен воздух. И пара штук пиал. Пусть перепачкаю стенки кровью. Нынче она в чести.

В кубке солёно. Твоё здоровье.

Дай мне его спасти.

26.12.16