Самолёту Ил-14 посвящается. Эпилог

Есть за Полярным Кругом город,
И мне он тоже очень дорог.
Где веком вечным мерзлота,
Такой есть город – Воркута.
Семь лет когда-то здесь прожил,
Сказать точней – я здесь служил.
Прошла здесь молодость моя,
И здесь летать учился я.
И старикашка добрый – ИЛ
Моим Учителем здесь был,
Хоть, положа на сердце руку,
Вначале ввёл в тоску и скуку.
Над всеми время верх берёт,
И вот, пришёл его черёд.
Стоянкой вечной ему стал
Довольно скромный пьедестал.
Нет, я не то чтобы скучаю,
Но шанс такой не исключаю,
Осуществить свою мечту –
Вернуться снова в Воркуту.
И там, не  мешкая, с вокзала
Приехать прямо к пьедесталу.
И, сочиняя эпилог,
Я вдруг представил диалог.
- Ну здравствуй, ласточка «двадцатка»!
Ну как ты тут? – Да все в порядке.
Стою, как бабка рядом с домом,
У полосы аэродрома.
- Я посижу с тобой немного?
- Да сколько хочешь, ради Бога.
- А ты совсем не изменилась,
Совсем недавно вот приснилась.
Я видел ясной головой
Двадцатый номер бортовой.
- Маленько краска облупилась,
И колесо, вон, подспустилось.
Да всё путём, как говорится,
Не лезут внутрь, не гадят птицы.
Я вроде памятника тут,
Так худо-бедно берегут.
Спасли, спасибо, от напасти,
Когда на свалку, на запчасти.
И поживу еще немного,
Вот ты приехал, слава Богу.
Давно на пенсии?
 – Давненько,
Валерку помнишь, Бумаченко?
Хотел он тоже со всех ног
Сюда примчаться, да не смог.
- Да как же мне забыть его?
Я помню всех, до одного.
КАКИЕ БЫЛИ ВРЕМЕНА…
Тут замолчала вдруг она.
И возразить я ей не смог,
И был окончен диалог.
Такой простой, но ёмкой фразой
Тут было сказано всё сразу.
И подошла к концу, друзья,
На этом исповедь моя,
В которой в меру своих сил
Свою я душу вам излил.
Я вариант предвижу также,
Что с сожаленьем кто-то скажет,
Вращая пальцем у виска: 
– Свела с ума тебя тоска.
Развею эти непонятки –
Да нет, со мною всё в порядке,
Всё в рамках разума, браток,
Я так… Расслабился чуток…