Но, всё-таки, хорошо в италии

О чем ещё можно мечтать, о чем ещё можно будет мечтать и о чем уже мечталось раньше? Всё это происходит сейчас, в это приторно-сладкое мгновение, вырванное из бешеной реки жизни.
В эту самую секунду, когда нет зависти, и нет её не потому что ты, начитавшись психостимулирующий ереси, усердно борешься или глушишь это чувство, а её просто нет, потому что всего того, что нужно твоей душе полно в ней и ты знаешь как и где взять ещё. Ты чувствуешь себя бездефицитным, достаточным и живым, живым по-настоящему. Ты как-то уверенно понимаешь какой дьявольски зловещей пустотой дышат деньги, успех, статус, и прочие звонкие социальные колокольчики.
Это были его тёплые мысли, мысли в ощущении предвкушения терпкого мгновения, мгновения признания в готовности передать всего себя.
Милый и по-итальянски привлекательный кафетерий на площади в Вероне, совсем недалеко от балкона шекспировской Джульетты.
Ну вот и чудесно, подумал он, я всегда грезил сделать это в Италии. Две чашечки ароматного эспрессо прелестно улыбались его мыслям. Аккуратно придвинул к себе её кофе и бросил туда изящное колечко с искрящимся от чувств камнем.
Она вернулась с прогулки, присела рядом, и как обычно, словно сорока, защебетала о купленных вещах, об интересных ей платьях, новых коллекциях, сумках, туфлях, и так далее, там нет конечной станции, нет и проблеска в этом потреблении и жажде. Она небрежно схватила кричащую чашечку, выпила залпом, поставила обратно, сексуально поправила волосы, улыбнулась и поцеловала по-модельному строго его щеку.
Проглотила, подумал он, ну ладно, ладно, хорошо, что только искру моих чувств проглотила, а то ведь так и всего меня проглотить могла.
Да, но, всё-таки, хорошо в Италии, да чего же уютно и вкусно. Ничего, подумал он, в другой раз и с другой. Вздохнул и почувствовал как накатывает зависть к той пожилой и блаженной иностранной паре за крайним столиком.
SH