В движении двойного Z

- Сегодня играем?
- По крайней мере я уже здесь...
- Спаси Бог тебя за твою находчивость.
- Лучше Благо Дари мне за кофе с "приправой" - и тому подобное доносится из прокуренных коридоров театрального зала каждые десять минут. В холл входит мужчина. Весь в черном с трубой в чехле, он громко хлопает в ладоши и садится на стенд у стены.
- - Черт... - вздрагивает погруженный в разогрев пианист.
- - Когда-то здесь Гудини из клетки в клетку порхал.
- - И что...
- - Из того самого отверстия выходил
- - И что...
- - На этой самой сцене!..
- - Ну и... Улетел? - спокойно спросил укутанный в сутану смокинга.
- - Нет... Говорят исчез.
- - Так мы за него полетаем - спокойно прибавил он, оглянулся и в мгновение ока переступил с мыска на пятку, выкрикнув мелодичное резкое - Хей!.. А дальше был полный зал.
Фонари, фанфары в фойе. Долговязый бренчал на басу за сценой. Сам сатана в сутане ведущего ерзал на стуле, разминая пальцы.
- Через пять минут начинаем... Уберите абсент с фано.

Играли божественно. Словно сами ангелы в лице неистовавших чертят собрались отпевать Господа во славу Его. Импровизация лилась через край всеобщего безумства. Энергетика сшибала голову, ставя совесть на полку. Хочешь не хочешь, а ритм заставлял пританцовывать самых стойких. Внутри уже по венам текла уже не кровь, а расстроенная музыка, простуженная симфония души...
-  One. Two. Three. One, Two,Three, Go!
 Сигнал к действию заставил дернутся паучка сбоку от с ветовой будки. Закулисье заполнилось молодыми ребятами из прессы и девчонками выступающих, что щелкали пальчиками по углам. Узкие платица шуршали об пол, а громкий свист одобрения разливался над залом.
- На бис, por favore - но мэтр не слышит. Он завел свою банду настолько далеко, что вывести его из этого состояния способна лишь самая последняя нота наития. Тот самый финальный аккорд всеобщего оргазма.
Трубы тарахтели во весь труд их исполнения. Пианист не выдержал и запел фантасмагорию небес. Саксефонист достиг апогея. А зал... а зал тяжело выдохнул в унисон с магией звука...
- О, боги!
Толпа аплодисментов и разбитые клавиши в поту. Вот и вся сцена.

- Эй, Гудини. Прежде чем ты уйдешь... да да верно - ангажированный энтузиазмом седой трубач подходит к сердцу оркестра, задающему ритм обоюдного соло - прежде чем ты уйдешь, before you leave. Слушай...

Прежде чем ты уйдешь,
(Льется ритм по струнам)
Ты мне в душу вернешь
Караван грез по дюнам... - ударяются палочки в такт слову.
- Прежде чем ты уйдешь - подходит невозмутимый сутанист, беря микрофон и самую  высокую ноту - ты дорогу найдешь
К караванам и дюнам
К сарафанам при лунах
Городам и народам... К их забытым заботам - белки глаз заблестели под давлением опустевшего зала - Caravan?
- Caravan
 Темнокожие руки заскользили по поверхности струн...

- Ваау - присвистнул звуковик, подощедший словно нарочно. Последние аплодисменты. Света нет.

- "Вот так и вся наша жизнь" читаю я вчера в газете - рассказывает в гримерке оставшимся говорливый звукреж - "мы входим в историю, делая то, что сподвигает наших последователей входит в новейшую историю. То, чему мы учились, чтобы воспитывать на этом других и то, что воскресало стимул жить, и стало нашим призванием. Вся гениальность нового впечатления таила в себе матрицу спасения"..
- Как ты думаешь, Гуди, мы кого-то спасли своей музыкой?
- Отвечу так - медленно опустился он в кресло, обмотанный шарфом - мы спасаем только безумием. Дальше выберает сам зритель. Давать себе шанс на спасение или нет.

Аллилуйя