Песнь невинности

Пойдём заблудимся:
выйдем на Киевской,
зайдём на вокзал и уедем куда-нибудь.
Пусть
это будет провинциальный город
в России
или что-нибудь больше…
Неважно,
найдём там кабак,
ворвёмся туда поющие
и молодые,
воплощением юности
и любви недосказанной;
сквозь распылённый табак,
пьяные рожи
и баб,
сделанных под копирку
не только по внешности,
но и отсутствием чего-то важного. 
Завяжем
там драку,
будем кричать, надрывая горло
и (от крови)
сопя носом:
— Вы все ненастоящие!
— Вы все слишком взрослые!
а потом дёру дадим.
Пусть болото,
пусть лес впереди,
захотим
и оттуда выберемся;
бессмысленно
будем бить по воде вёслами
и радоваться
всплескам,
громкому звуку;
и жизни
будет мало.
«Смелость
берет города,"
— говорила мне в детстве мама,
и мы их все завоюем,
станем самыми-самыми,
будем юные-юные.
Научимся какому-то старому танцу
страстному,
в котором ты мне оттопчешь все ноги,
потом я возьму гитару,
и мы будем петь песни не в ноты
и будем много смеяться,
наплевав, что и после смеха болит  сердце,
живот.
Пусть в конце жирная официантка
принесёт счёт,
подсчитав сколько всего мы разбили,
съели
и выпили,
мы заплатим за всё,
все починим
и вымоем,
ну или опять убежим
и будем скрываться. 
Разденемся
и станем прыгать с утёса нагими
да в воду
и мечтать,
верить,
надеяться,
что мы не будем такими,
как все
в этом задрипанном кабаке
и запомним друг друга,
как лучший промежуток времени,
ну или целую жизнь.
Целую тебя,
моя юность,
ты меня крепко держи:
руками шею обвей
и залезь на спину;
мне так нравится запах твоих светлых волос.
Мы так побежим
по МКАДУ,
средь машин и пяти полос,
но не разобьёмся.
Это всё
так страшно вдруг потерять,
проснуться в кровати
ни старым,
ни поседевшим,
а раздавленным,
разбитым,
усталым,
и без тебя
на груди,
но уцелевшим.