на томлённой ложе нив-

Мила мечта поэта,
славно нижется строка.
Зуд ума, души суЕта,
и барда щедрая рука.

Туда, туда,
где, низвергается вода,
натурной памяти репризы.
Готов я выполнить капризы,
резца наперсницы натуры,
грациозным изяществом фигуры.

Где, в обитель сладостных отрад,
в коих нежится прохлада.
Царско-сельский летний сад,
низвергся пеной водопада.

Где, смиренно дремлет небосклон,
в сонных негах обаяния.
Над анфиладой мраморных колон,
красой кристального сияния.

Где, томится сердце в упоении,
слышен гуслей беглый звук.
Где, душа пленится в удивлении,
Венера вдохновенья не имеет рук.

Где, на смиренные струны бедою не ронит,
в руке не дрогнет окровавленный меч.
На блаженную немилость не склонит,
повинную голову ссеченную с плеч.

Где, харитам лоялен владычиц певец,
на лестные вести был избран творец.
На жребий мудрец, покровитель сердец,
на забвенье был брошен в тайный дворец.
(Под ярем секиры, на лютый конец).

Где, над ухоженной ложей, солнечных нив,
над властною сенью дУхов плененья.
Льётся песенных сводов мотив,
в лестных слуху, звуках томленья.

Где, лепечущие нимфы соблазнительных грёз,
навеют в струях восторг лексикона.
О белоствольном обряде милых берёз,
о питомцах муз и слуг Аполлона.

Где, в пределах чувства красоты,
Страсть стихии власть святая.
Поёт о деве безбрачной чистоты,
восторг сладострастия вкушая.

Где, смущённые взоры красой обольщая,
пленила кумиров Ева молодая.
И бёдрами в ракурсе изящно блистая,
застыла в мраморе навеки нагая.....

Там красою фонтанов дивится весь мир
и светлыми взорами объят Монплезир.
В сводах свободы чуть веет зефир
и под звуками лиры томится кумир.