Жальник

(Николай Рерих, рисунок к рассказу "Жальник"*: http://gallery.facets.ru/show.php?id=1999)


Тихое место, и ворон застыл изваяньем,
сказы покойных, что четки в уму сослагая.
В них – и жалейки, и плачи, и гул покаянья:
правда, как жизнь -- без прикрас и наивно нагая.

Малой часовенки тень, словно утлое судно -- 
стены намолены скорбью, опущенной долу.
Тем, под камнями, свои предназначены судьи,
ну, а оставшимся – время молиться на долю.

Ворон, как страж: когти выперли даже на крыльях,
будто зацепы, чтоб вниз не упасть головою.
Голоса нет – в нем столетия хрипы нарыли.
Зрения тоже – он выплакал в павшую хвою.

Редко сюда залетают попутные ветры –
кажут паломникам путь поседевшие мохи.
Холмик лишь солнце ласкает в туманном рассвете.
Эхо далече, а здесь оно всуе оглохло.

Многие истины спрятали вещие камни.
Были былин уплотнили небесные воды.
Нужно немалые силы покласть и старанья,
чтоб имена различить и причастие к роду.

Тише ступаем, но ворон не вынес тревоги –
окаменел от незваности белого света…
«Мы же случайно! Мы просто искали дорогу…», --
эхо молчит, и могилы молчат неприветно…


* «Жальники», места сострадания (старинные погосты) — так названы эти прекрасные места молчания. Они также называются Дивинец-диво-город. Дивинец, место чудное, звучит с восхищением. Но «жальник» место сострадания — ближе сердцу. В этом выражении есть много любви, деликатного жаления, так много покоя и слов вечных. Гигантские сосны охраняют это место своими могучими ветвями. Только верхушки шелестят. Ниже — тишина и тень. Седой можжевельник. Только две или три былинки травы. Повсюду черника и сухая хвоя.

Высоко на сосне сидит старый ворон. Он настолько стар, что у него когти не только на лапах, но даже на крыльях. Поскольку мы смотрели на него с благоговением, как на доисторическую реликвию, он упал замертво. Камни установлены рядами и в круги. Все они напоминают морены ледникового периода. Белые, сероватые, фиолетовые, голубоватые и почти чёрные. От Востока до Запада можно видеть эти камни, покрытые белым лишайником. Повсюду седой мох. Повсюду древняя седина. В седине спят «тихие». В белом — «покойные».

О, через какие страдания они прошли! Свидетели многому они были. Знают мудро и без смятения! «Как на небесах, так и на земле». Как вверху, так и внизу. Что было, то будет опять".

(Н.К. Рерих, сб. «Шамбала». 1930 г. ).