Без названия

Доброго вечера, Робин, разве ты жив ещё?
Ты кажешься мертвым, укрытым пустым плащом.
Пусть и не очень важно, умер или не умер.
Может, я тоже умру когда-нибудь завтра утром
И буду лежать в могиле, надёжно укрыт плющом.
Впрочем,  я рад тебе. Рад, что ты жив и цел.
Время, конечно, взяло тебя на прицел
Хочет тебя одарить последней твоей минутой.
Мне же оно подарит меда кувшин с цикутой,
Чтобы не слишком горько было в  конце.
Ты изменился Робин. Действительно стал другим.
Я тоже не стал моложе и плюш мой отсвечивает седым.
Сколько не виделись, Робин?  Годы?
Ты знаешь, я плохо слышу и плохо переношу погоду
И весь я в целом зашит до дыр.
Плюс, кажется мне, что даже тобой забыт.
Ещё до покупки билета в великое может быть,
Я мечтаю ещё раз пройтись по лесу,
Успеть до того момента, когда исчезну,
Почувствовать запахи. Счастье и боль обид.
Помнишь, как это было? Как лес стоял,
Зная все то, что каждый из нас не знал:
Что конец - это обратная сторона начала.
Пчелы наверное знали. Но они молчали
И не давали знак.
Кролик, конечно, тоже. Не зря же имел мозги.
У него на неделе были только лишь четверги.
А у нас даже пятницы не было на неделе.
Мы не считали время на самом деле.
А теперь нам придется ему отдавать долги.
Наши акры теперь без нас и они пусты.
Разметало всех в разные стороны пустоты:
Кролик теперь один с капустой и огородом,
Борется с одиночеством и погодой.
Иногда просыпается ночью и спрашивает, где ты.
Тигра весел и невесом. Потому что навеселе с утра.
Как Сова? Как обычно счастлива и мудра.
По утрам бодра. И всегда чудовищно одинока.
Не сказать, что жизнь к ней была жестока
Было хорошего много. Но чаще всего вчера.
И никаких новостей от Кенги и Крошки Ру.
Хотя ожидать чего то от кенгуру
Совершенно смешно. Пускай и больно.
Наш мизантроп Иа давно уже свыкся с ролью.
И постоянно хандрит к утру.
Иногда приходит и клянчит у Пятачка ружье.
Пятачок в бессонице. И гладит ружья цевьё.
Хочется чай в доме на Пуховой опушке.
Думать о сахаре и мягкой своей подушке.
Память о детстве съедает меня живьём.