1917

    часть 1. Отречение.

Над Европой реял мрак. Шла борьба титанов,
Шесть империй не могли разделить Балканы.
Гибли люди, кровь лилась, рвались в море мины,
И вдоль линии фронтов множились руины.
И на третий год невзгод, хоть война в зените,   
Содрогнулся прочный тыл, первым треснул Питер,
Царь тогда в себе узрел профиль полководца,
Он решился до конца с кайзером бороться:
Бодро ездил по штабам, лазил по редутам,
И войны хмельной угар подливал  рекрутам.
Может он бы и вкусил бремя ратной  славы,
Только слух - что хлеба нет- сокрушил державу,
Поползло по слободам,  обернулось стачкой,
Бастовали повара, кучера и прачки,
И фабричные котлы не коптили небо:
Массы  жаждали свобод и немного хлеба.
Сразу двинулись полки, флотские гурьбою,
И столичные дворцы сотрясло стрельбою,
Разогнали сыскарей, все суды спалили,
И простых городовых просто пристрелили.
Быстро склады разнесли, тюрьмы, арсеналы,
Захватили все мосты, почты  и вокзалы,
По рукам пошли  стрелять тысячи винтовок.
И залипли на стенах лоскуты листовок.
Царь почуял в кутерьме вредный почерк Думы,
Там была не только знать, были толстосумы.
Те, что прошлый год с царем лезли в перебранку:
Под царя  копал Гучков и слегка Родзянко,
Сам Гучков был октябрист, близок к генералам,
По натуре скандалист — по крови из галлов.
Царь велел в толпу стрелять, запретил и Думу:
Воевать со всей страной  было неразумно.
Только дума не сдалась  - отстучав морзянкой:
«Старой власти больше нет» с подписью Родзянко.
Тут же знать пошла в бега, чуя злые беды.
И повсюду по стране завелись  советы.
По фронтам пошел приказ: двинуть батальоны,
Но в ответ пришел отказ - подвели погоны,
Вместо  преданных полков – телеграмный ворох:
Воевать солдат устал,  да и вышел  порох,
Власть советуем отдать, гнули   генералы,
Опасаясь солдатни больше, чем опалы.
Не поддался  шустрой думе и решил молчать,
Черноморский флотоводец, адмирал Колчак.
Дума, видя саботаж, всех переиграла ,
«Запереть  царя» - депеши дали по вокзалам.
Царский поезд тормознули в поле возле Пскова,
На путях платформы  Дно был состав прикован . 
Ощутив свое бессилье, враз   притихла свита,  .
Стало ясно - власть забрала новая элита,
Утром текст привез Гучков-в нем отказ от трона,             
Царь пытался вникнуть в  суть в тишине вагона.
В темноте лежала Русь, вплоть до всех окраин,
Слишком долго он страны полный был хозяин,
Царь обязан был узреть с высоты орлиной:
Тут же явится Конвент с новой гильотиной,
Генералов на штыки, в кандалы сатрапов,
Ну а тех, кто вопреки  – в тундру по этапу.
Революция прошла - в этом все значение-
Царь вздохнул и подписал молча отреченье,
Прямо сразу в тишине, в полутьме вагонной,
Царь исчез, стал гражданин — позже заключенный.

часть 2  Пломбированный вагон

Весть о том, что нет царя,  понеслась в Европу,
Кто от счастья  пропотел, кто зашелся  злобой,
Загудел и зажужал эмигрантский улей:
Революцию без них дома провернули!
Тут германец предложил  всем проезд в Россию.
Пусть толпой махнут домой сразу без усилий ,
Заодно отправить левых - сразу  весь отстой.
Обещали безопасность и  в пути конвой.
Немец верно рассчитал в Петроград маршруты, 
Чтобы загнать большевиков  прямо в гущу смуты .
Пусть  изрядно побузят, ну а там,  как выйдет.
Сразу  в беженцах раскол  - кто-то был в обиде,
Кто к Швейцарии привык, кто залез в  науки.
Кто отверг, себе назло, кайзера услуги.
Ленин двинуть  в Петроград предпочел с толпою,
Чтобы не  вышло пересуд за его спиною,
Но из тысяч собрались   ехать в Питер вместе,   
Десять русских, пять хохлов, ну из Бунда - двести.
Ленин с критикой царя– был тогда в фаворе,
И в прогнозах на войну был не иллюзорен.
В конкуренции ему - Аксельрод да Мартов,
Кто марксизм  толкал в толпу  с видимым азартом,
Впрочем, был еще типаж - хитрый доктор Парвус ,
Тот в политике держал   самый верхний ярус,
Он в Стамбуле намутил, обманул индусов,
Обожал не столько власть, сколько жизнь со вкусом.
Покидал Европу Ленин  - место всех чудес,
В поезд с ним садились Надя, Радек и Инесс.
Эмигратская орава заняла перрон,
Брань  на русском и иврите шла со всех сторон,
Возвращенцев  обвиняли в самом крайнем зле :
Предрекали,  что повесят   на  родной земле,
Ленин    встал , запел как русский, а не эмигрант,
С ним  запели  гимны Надя, Радек и Арманд,.
Паровоз издал гудок,  лязгнули вагоны,
И остались позади бурные перроны.
Поезд  реку  проскочил,  за рекой граница.
И у всех зажглись глаза,  просветлели лица.
На границе досмотрели ксивы и багаж,
За дверьми стоял германец  и сиял пейзаж.
О  свободе нет тут речи, здесь подход другой,
На дверях повисли пломбы и осел конвой.
Ленин выбрал уголок в тесноте вагона.
Он надел на нос очки и  достал Леблона,
Этот деятель наук, светоч профессуры,
Толковал про похоть масс и про их дрессуру.
Как ругать!  Кого хвалить! Как общаться с плебсом!
Как в себе прочней развить лидера  рефлексы.
Ленин затвердил Леблона, так, как   «Отче наш».
За дверьми сидел германец и мелькал пейзаж.
Часто вместе собирались – заседания бюро,
Где то в споре он был равным, где- то как пророк.
По дискуссиям о власти Ленин был талант,
Вместе с ним  ходили Надя, Радек  и Арманд.
Тут ругали и мечтали – пошлый  антураж,
За дверьми храпел германец и мелькал  пейзаж.
Ленин тезисы    наметил   в пику всем врагам,
Так грешно  вернуться в Питер без крутых программ,
Вот Германия промчалась -  близко шведский флаг,
Хорошо, что сняли пломбы, позади был враг.
Впереди маячил Парвус, с ним был уговор.
Ленин с Парвусом  не рвался в личный  разговор.
Парвус обобрал Пешкова, с партией  нечист,
Он  и кайзеру был подан, словно аферист.
Тем не менее ему куш изрядный дали,
Для партнерства от ЦК Радека послали.
Радек в Швеции  остался-  Ленин указал.
После Швеции - Россия, впереди вокзал.
Ленин вынул чемодан, сунул тезисы в карман,
Вместе с ним вернулись в Питер  Надя и Арманд.

Часть  3  Шалаш

Ближе к лету  весь порядок  встал на двух китах:
У правительства опора в  банках и фронтах,
А огромный гарнизон,  да и все заводы,
Удержали на штыках  горсть лихой свободы,
Хоть  они держали власть лишь в  Петросовете,
Но  дела смогли   вершить  в строгом паритете:
Раздавали всем чины , множили декреты,
Заодно сошлись в одном  - бойня до победы!
Против шли большевики - членов  было мало:
И  на мощные шаги  просто не хватало.
Их держался Центробалт,   к ним по духу близкий:
Большевистский на все сто, даже анархистский.
Но зато большевики  больше для  бравады,
Сколотили в слободах  красные отряды.
Анархисты из тюрьмы   без больших усилий,
Всех   посаженных  братков враз освободили. 
А потом подговорили шефов  Центробалта,
Всех министров запереть без стрельбы и гвалта.
Большевики борьбе за власть были  только рады.
И пошли за ними вслед красные отряды.
Тут правительство в момент показало силу:
Трех снарядов за глаза на толпу хватило.
Так сработал Бонапарт на заре карьеры:
Что вождям не по плечу, чистят  офицеры.
Казаки и юнкера плетью и прикладом,
Разогнали по домам красные отряды,
А с отпетой матросней и  с большевиками,
Разобрались по мужски - только кулаками.
Подстрекателей в тюрьму  заперли   с разбегу,
А  газеток  тиражи  вывернули в реку.
Юнкера  прикрыли бунт, быстренько  подчистив:
Все штабы большевиков, гнезда анархистов.
Если взялся ты стрелять - хоть прицелься метко:
Ленин  сам в ЦК признал— тухлая разведка.
Матросня утерла нос и в Кронштадт  вернулась.
Тут правительство нашло  опухоль разгула:
Ленин властью признан был вражеским шпионом,
И объявлен по стране  строго  вне закона.
Троцкий сам пошел в тюрьму, с ним был Луначарский.
Видно прятаться им всем было не по царски.
Власти жаждали голов и побольше крови:
Ленин спрятался в шалаш, с ним был и Зиновьев.
Остальные растеклись по чужим квартирам.
В шалаше была не сласть  - холодно и сыро;
Иногда косили луг и уху хлебали.
Часто к ним ползли   гонцы, между ними Сталин,
Кризис Сталин одолел, в общем,   без печали:
Не таскали на допрос ,  не арестовали.
Ленин понял,  что  ему не хватило знаний,
Чтоб привить большевикам тактику восстаний.
Против классовых врагов никаких условий:
Ленин требовал стрелять, против был Зиновьев.
Поначалу вышел спор, а потом устали,
Зарядили тут дожди, как-то согревались.
Им купили парики  вопреки  запретам,
Для того, чтоб  проскочить зоркие пикеты.
Ленин лысину прикрыл грубым париком,
Он не выглядел марксистом,  больше  мужиком.
И под личностью  чужой  к финнам  перебрался,
Он в дороге не тужил, даже улыбался.
Ближе к осени с фронтов поползли отряды,
Лавр Корнилов тут решил  навести порядок.
Только  с ним, как и  царем,  цацкаться не стали:
Отрубили от фронтов и арестовали.


часть 4 Переворот.

Осень – время перемен, споров и восстаний.
Русских армий пыл остыл и иссяк германец,
Дезертирство по фронтах било все рекорды ,
И сторонники войны опустили морды.
Этот час большевики слишком долго  ждали.
И подпольное ЦК в октябре собрали.
Тут момент уже  не так требовал усилий:
О восстании  вопрос  сразу разрешили. 
БОЛЬШИНСТВО СКАЗАЛО – Да! Никаких условий.
Против Каменев пошел, с ним  был и  Зиновьев,
Несмотря на их протест, планы утвердили.
И отряды в слободах вновь вооружили.
Возле Смольного кольцом  залегла охрана,
И теперь борьба за власть  шла согласно плану:
Чтобы не было  от войск никаких ударов.
Заменили в гарнизоне прежних комиссаров.
Наконец свели мосты , заняли вокзалы,
Заменили часовых в банковских подвалах.
Разогнали патрули и  без лишних слов,
С телефонных станций  сняли юнкеров,
Только в этот раз встревать казаки не стали:
От столичной кутерьмы казаки устали.
Было все проведено без стрельбы и чисто,
Оставалось только взять под арест министров.
Чтобы штурм не  тормозил и пошел бы споро,
Прямо к Зимнему  дворцу приплыла "Аврора",
Зарядили холостой, сразу грянул выстрел.
Но попер народ на штурм не особо быстро.
Зимний бабы стерегли – женский  батальон,
Да и встали в оборону только с двух сторон,
Пушек не было  у них  - только пулеметы,
Да и сильно воевать не было охоты.
Но атаку без проблем женщины отбили,
Да с пяток большевиков пулями свалили.
Вот тогда пошли  лупить из солидных пушек,
И весь город  до утра  ими был разбужен.
Правда  цель был не дворец, взят  прицел  повыше,
И ушли снаряды вдаль, на чужие крыши.
Все одно:  от той стрельбы дамы разбежались:
Баррикады у дворца без   бойцов остались,
И отряды матросни быстро взяли Зимний.
Хулиганы  заодно  проскочили с ними.
Прочесали этажи, быстро отыскали,
Все  правительство страны  без охраны в зале.
Им матрос Железняков крикнул без полемик:
«Кто тут временные - слазь, вышло ваше время».
Всех министров до дверей проводили матом,
Завернули из дворца  прямо в казематы,
И толпа пошла трясти царские палаты,
Приложили руки все: штатские, солдаты,
Брали  все: картины, мебель, фарфор, серебро,
Так хотелось поживиться дармовым добром.
Кто-то даже на портретах выколол глаза,
Чтоб воров никто не видел и не опознал.
Керенский сбежал в авто под заморским флагом,
Отказавшись от борьбы всей стране на благо.
Ленин весело провел срочный Съезд Советов.
Предложив всем утвердить жесткие декреты.
Заодно расставил сам всех своих  наркомов:
Без особенных заслуг, даже без дипломов.
Так пошли большевики против всех сословий,
Под завесой громких слов, но без лишней крови.
Этот год прошла  страна  на пределе духа,
Впереди была война , вместе с ней разруха.

                2017