Цикл К западу от Тенара. Орфей

Лин, разбирающийся в политике,
Любящий собак и охоту на диких кабанов,
Лин, разбирающийся в македонских скакунах
И ненавидящий танцы.
Лин, умеющий играть в кости и ценящий красоту восточных женщин.
Лин, перечитавший все манускрипты о войнах,
Искавший в детстве Афину на склонах Фалакрана,
Вечно не слушающийся отца Лин – мой брат.
Каллиопа вовсе не муза – обычная женщина родом из Пирея.
У неё светлые волосы, и ей сорок пять лет.
В Фессалии она обучалась музыке и стихосложению,
Девушек нашего города она обучала ткачеству.
В Фарсале она познакомилась с моим отцом.
Эагр, прощающий уже на третий день,
Верный богам, стране и, в первую очередь, родному городу.
Эагр – простодушный, ненавязчивый, не сомневающийся ни в чём,
Эагр – полный жизненных сил, радости, фракийский правитель,
Никогда не разводящий в пифосах вино с водой, Эагр – мой отец.

Разрушены мифы, вычерпаны реки, потушены вулканы,
Укрощены землетрясения, восстановлены города.
Много утекло воды – чёрной солоноватой воды Стикса,
Такой же пресной, как горный лёд,
Такой же острой, как индийский перец
И такой же сладкой, как финики в августе.

Над Древней Грецией всё то же небо,
Всё те же овцы на пастбищах,
Всё тот же театр в Пергаме и «Терраса Львов» в Делосе,
Всё тот же снег на Олимпе, и горбатый  Нестос в излучине
Всё так же губит молодых рыбаков.
История началась и завершилась,
Как любое представление в день Великих Панафиней,
Прохаристерий и Дионисий.
Зрителям было жарко,
Актёры как всегда волновались и чуточку вживались в роль.
Но Эвридика была настоящей.
Я сидел на шестой ступени театрона
С ветвью оливы в руках.
Зрителям было жарко. Среди зрителей не было женщин.
Она бродила словно в ожидании за стенами театра,
У неё были тёмно-карие глаза, полные слёз и восторга.
Она не видела драмы.  Но плакала.
Остальные женщины торговали овощами и фруктами,
Мужчины – мясом и козьим сыром.
Она стояла посреди площади в непонятной позе,
Обескураженная, растерянная….
И если бы тогда я спросил, откуда она,
Она бы зарыдала.