Лойко

Со свистом, с гиканьем, с надрывом, с нагайкой в кожаном узоре
Вдоль улиц – тройка! Бойко! Лойко! Тех казачков тебе вдогонку –
Уж больно трепетно и звонко – подков незримое дыханье,
Из-за прутков страдает жёнка – в платке, с морщинами и молодая!

Гарцует конь с чугунной холкой, расписанный в сафьян и бархат.
Поймай его, горячий Лойко! В черешневых глазах – ухмылка, и паренек спешит на плаху.
Хитра, прозрачна, своенравна, как новая луна за дымом,
И, травы превратив в отраву, сладчайший яд, цветное зелье, грызя овёс, стоит за тыном.

Степной отвар – густой похлёбкой в котле– отличнейшее средство!
Не выкинуть свободу – в топку, иначе – худшее из бедствий!
Последствие – подставить спину, начать служить, изранить совесть,
Две кобылицы мне приснились: друг с другом яростно боролись.

Синей кинжала не видала, с оскалом ледяным, с соленым аквамарином в сердцевине.
Как лихорадка пальцы треплет, белы костяшки, в узел – нервы ты завязал, упрямый Лойко?
Готов полям предстать дрожащим? Держись цыганом, бейся стойко.
Тимьяном тянет, луком, мятой. Трава под табором измята.

Вот и всё. Навеки - свобода точит кожу безвольным ветром.
Вспухли тучи, облиты громом, на двоих – бытие, вера.
Тонконог обессилил кисти, сон запястий у устья Дона,
Так красно и прекрасно небо, с улыбкой цыганской Мадонны.

Лойко, Лойко, изныла память, нас свобода обоих сгубила.
Нынче птицы поют над нами, за шатрами – бой тамбурина,
Тихий голос моей гитары…Слышишь, Лойко, как песнь богата?
Кобылиц черногривых тени умирали с миром в закатах.