Грета не верит знакам

Ветер тревожно колышет бардовые занавески,
Гретино сердце сползает на раскалённый вок:
образовалась слеза у Мадонны на фреске.
Господи-Боже, Пауль! Как же ты мог?!
Грета, оставив стряпню, покидает квартиру:
"Рядом с французской пекарней был таксофон!"
Женщина шепчет проклятья разбитому миру,

в тайне надеясь, что трубку поднимет он...
Через пятнадцать минут фонари отключились, 
и опустел без монет подаренный им кошелёк.
"Странно, у дома напротив люди столпились...
А на прострелянной крыше стоит паренёк..."
Грета бросается в сторону блеклой афиши,
лёгкие босоножки тонут в сыром снегу.
"Пауль попал в беду, это - Пауль на крыше!

Я не успела ему приготовить рагу..."

Женщина мчится наверх по наружным пролётам,
словно девчонка, старается не дышать.
"Это не Пауль, а просто похожий кто-то..."
В долю секунды в ней просыпается мать.
Грета спасает юнца от неверного шага,
и белокурый мальчишка падает ей на грудь.
"Как ты решился, отчаянный бедолага?!

Всё хорошо, глупыш. Про сегодня забудь!"
В зеркале отражается дивная белая шея,
но на лопатке змеится первая лунная прядь:
Время тебя не тронет, свергнутая Медея!
Только твой Пауль умер, пора осознать.
Грета не верит письмам, не доверяет знакам,
ей наплевать на холод из раненного окна.

Щёки её румыны, схожие с алым маком,
будто она коротала годы войны не одна.
Летнее платье с шлейфом дама надела в зиму,
"Сколько тысячелетий ждать я его смогу?"
В кухню вошла и видит - вот он её мужчина:

"Греточка, дорогая, где же моё рагу?"