Женам декабристов

Многоплачевно небо в эти дни…
И снег - не снег, но ледяная каша.
Мне грустно, когда гасятся огни
Любимых улиц Петербурга, что нет краше.

Размыты перекрестки и мосты.
Теперь все в прошлом - титул, званье, споры...
Как долететь, доплыть или дойти
Мне до тебя? Как умалить просторы?

На площади Сенатской - тишина.
Убрали виселицы, разрядили ружья...
Восходит мутная, безликая луна.
Я проводила твой обоз... Душа наружу.

Перенесусь в тебя четверостишьем,
Любимою строкою из псалма…
Молись, держись, и жди меня, ты слышишь?
Разлука мне страшнее, чем стена.

Все чаще взор мой падает на карту...
А выхожу - дожди, туман окрест...
Мне быть с тобою - высшая награда.
А из оков твоих - нательный крест.

К тебе - моей любви, мечте, восторгу
Спешу слезою, словно  вешнею рекою.
А заточение твое - вв Чите, в остроге -
Рожденье и крещение второе.

Макс: — Декабристы - тема важная, даже актуальная, покуда есть наши современники, осужденные по политическим мотивам. Почему твой фокус на их жен, их любовные истории?

Полина: — На меня очень глубокое впечатление произвела книга иркутского писателя Марка Сергеева «Подвиг любви бескорыстной», о женщинах, готовых понести те же лишения, что и их мужья. И больше всего меня тронула биография Анненковой Прасковьи Егоровны. Она была француженкой, прирожденная Паулина Гебель. Поехала в Сибирь 23 декабря 1827 года в Читу за своим избранником, где они обвенчались. Ивану Анненкову было разрешено снять кандалы только на время обряда. По окончании тридцатилетней ссылки супруги переезжают в Нижний Новгород. Она всю свою оставшуюся жизнь носит нательный крест и браслет, сделанный по её просьбе из оков мужа. И на поздних гравюрах изображается с этим крестом.

Макс: — А каково твое личное отношение к декабристам, покусившимся на царя?

Полина: — могу с уверенностью сказать, что не отношу себя к тем радикальным верующим, утверждающим, что враги самодержавия - враги и церкви, "ибо они положили начало конца". Любой царь - помазанник, покушение на него грех.
Но сами декабристы были очень разными людьми по взглядам на будущее устройство государства, на методы борьбы с самодержавием. Было радикальное и умеренное течение.
Они были и разными по вере в Бога. И после восстания некоторые - в их числе Сергей Трубецкой - искренне покаялись, поняв, что переворотом, убийством царя, не решить проблемы, а возможно еще больше разобщить народ. И многие декабристы на каторге осознали христианский смысл жизни, озвученный святым преподобным Серафимом Саровским: «спасайся сам — и тысячи вокруг тебя спасутся.»

(иллюстрация - памятник в г Иркутске женам декабристов возле дома Волконских)